Оторвавшись от своих мыслей, Прозоров посмотрел, как ребята готовятся забросить мордуши, поинтересовался:
— А ты, Матвей, о какой артели говорил, если сам в семье третий?
Мальчишка растирал внутри мордуши картофелину и ответил не сразу.
— Я третий… А Цезарь — он мотнул головой в сторону меньшого, — пятый в семье. И он один мужик на весь дом. У них мать, бабка старая и две сестренки, по четыре годочка всего…
— Близнята они, — сверкнув глазами, опять хвастанул маленький.
— Понятно! — Прозоров улыбнулся, видя, как ловко тот затягивает на мокром мешке сделанную петлю. — А почему тебя то Цезарем, то Санькой зовут?
Мальчишка быстро взглянул на Матвея и, отвернувшись, отошел, вроде рассматривая что-то за большим кривуном озера.
— Его по-всякому кличут, — негромко объяснил Матвей. — В метрику-то он Цезарем вписан, а уж Санькой его бабушка окрестила… Отец его в эмтээсе трактористом работал. А наши мужики его «докладчиком» звали. Болтать любил, грамотея из себя корчил, с бригадирами ругался да водку пил. А когда вот он народился, отец, значит, пошел в сельсовет метрику выправлять… Выпивши, как всегда. Ну и придумал Цезарем назвать. Тетка Мария — сельсоветская председательша — такое имя даже в книгу не хотела писать. А он уперся — и все… — Матвей сердито плюнул и закончил с презрительным осуждением: — «Докладчик!» А перед войной уже, как две девчонки у них появились, — и вовсе в город намылился…
Слушая эту историю, Прозоров опять перехватил быстрый взгляд Цезаря. Понимая, что говорили о нем, об отце, готовый ко всему, мальчишка торопился узнать, что теперь сделает, как поведет себя дядька с медалью на груди.
Прозоров подошел к нему, положил руку на плечо, спросил:
— А где же отец теперь?
Цезарь пожал плечами и грустно улыбнулся, опять отворачивая лицо.
— Да говорили, на фронте, — ответил за него Матвеи. — Только сам он им не писал…
— Напишет! — с неожиданной для себя уверенностью проговорил Прозоров. — Обязательно напишет, ребята! — Он встряхнул Цезаря, прижал к себе. — Вот хлебнет горя, жизни помолится под бомбежками да минометным обстрелом, тогда и вспомнит вас. Он будет писать. Война каждого и так и сяк проверяет, всего выворачивает наизнанку. Да, а ты знаешь, кем тезка-то твой был?
— Знаю, — вздохнув, ответил маленький. — Сказывали, — ксплутатор!
— Ну, не совсем так, — с той же серьезностью возразил Прозоров. — Конечно, Гай Юлий Цезарь эксплуатировал рабов, но тогда, знаешь, время другое было. А сам Цезарь вошел в историю как великий полководец, оратор, писатель…
