— Ха, — усмехнулся Шурка. — Она и тут растет. Вон, смотри, кустик краснеет, и вон…
— Это уже старая, — оценил Петька. — Такую незачем рвать.
Дорога опять незаметно входила в лес, теперь — на северном склоне — совсем редкий и низкорослый. Только кустарник был густой, местами непроходимый. За глубокой канавой, пробитой дождевою водой, на песчаных откосах виднелись сусличьи норки.
— А че суслики тут едят? — полюбопытствовал Шурка.
— Как че… Поле же видишь? Вот они и таскают оттуда пшеницу.
Тут Шурка увидел суслика, шмыганувшего через дорогу, и засмеялся:
— Та-аскают!.. Берет суслик мешок с пшеничкой на спину — и чешет. Да, Петь?
Петька тоже посмеялся.
— Ну ты и придумал… Да зачем суслику на спину мешок, если у него за каждой щекой по мешочку имеется? Он в них зерна набирает и носит. Понял?
Шурка, подняв свой мешок, побежал под гору, размахивая рукой и крича: «Ур-ра-аа!».
— И чего ты орешь все как резаный? — напустился на него Петька. — Доорешься, что медведь на дорогу вылезет…
— Да разве же он дурной, Петька? — удивляясь другу, спросил Шурка. — Зачем он сюда-то придет? Тут же дорога рядом. Вон, слышишь, поезд пыхтит на подъеме? Тут и люди работают…
— Мало ли что дорога, — пробурчал Петька. — А у него свое может быть на уме. Помнишь, дядька Яков рассказывал, как волки за козой до самой линии гнались?
Шурка помнил. Был такой случай. Где-то в сопках два волка выследили косулю. Из последних сил уходила она от них. И то ли осмелев, то ли обезумев от страха, выскочила к линии. Одним прыжком перемахнула через полотно перед самым поездом. Волки испугались, остановились. А тут и дядька Яков оказался поблизости. И ни с чем серые завернули обратно…
Спустившись в распадок, Шурка и Петька добрались до своротка с дороги. Хорошо нахоженная тропа подняла их на просторный приступок перед пологою сопкой. Тут они и увидели квадраты огородов с ровными рядками подросшей картошки. Глянув на нее, Петька хозяйственно заметил:
— Уж и прополоть надо!
Разворачивая мешок, он оглядел уходящий вверх распадок.
— Вот тут и рвать станем кислицу. Пока доверху долезем, по мешку и наберем, пожалуй…
Шурка тоже приготовил мешок и вошел в густые заросли молодого папоротника, дикого горошка, вьюнков, клевера. И вдруг прямо у него из-под ног с шумом взлетела большая черная птица. Шурка даже голову в плечи втянул.
— Косач, косач! — заорал Петька.
Его крик наделал еще большего переполоха. Вокруг стали взлетать другие птицы. Мельтеша короткими пестроватыми крыльями, они набирали скорость и, планируя, уносились в соседний распадок, где темнели густые заросли черной березы.
