Думая о своем, не сразу услышал, как зло, хоть и шепотом, матерится старшина.
– Ты чего, Петрович?
Вместо ответа Гаркуша загнул еще крепче и кивнул подбородком в сторону ближайшего склона, на котором паслось стадо коров. Большие, хорошо упитанные животные, лениво щипали траву, отмахивались хвостами от мух и тихонько позванивали, повешенными на шею, колокольчиками.
– Не понял…
– Жируют, сволочи…
– Да ладно тебе… Это ж коровы. У них национальности нет.
Старшина дернул шеей.
– А я смотрю на них и вижу Смоленскую дорогу. Сорок первый год. Когда наш полк на марше немецкие бомбардировщики накрыли. Солдаты рассредоточились, залегли… А полем колхозный скот в тыл перегоняли…
Гаркуша продолжал рассказывать, как немецкие летчики, сбросив бомбы, расстреливали из пулеметов стадо, а я думал, что война – это не просто сражение двух государств, а еще и страшная пандемия, заразившись которой, заболев – люди перестают быть людьми. В целом, сохраняя рассудок, теряют человеческий облик, возвращаясь к первобытным инстинктам. Важнейший из которых – убей врага, или и сам погибнешь и весь твой род умрет…
Пастушок нас тоже заметил. Парнишка лет двенадцати. В белой рубашке с короткими рукавами, черные шорты на помочах. Вскочил, вскинул руку и ломанным фальцетом юного петушка крикнул: "Хайль, Гитлер!"
– Ну, я тебе сейчас покажу, Хайль… сучонок фрицевский… – вскинулся старшина.
– Отставить! – Митрохин отреагировал быстрее и зло прибавил. – Под трибунал захотел? Нервы сдают?
Потом небрежно взмахнул рукой, отвечая на приветствие, и поманил пастушка к себе.
– Комм…
Тот рванул к нам там, словно волки гнались. Едва затормозить успел.
– Яволь, гер официр?! – парнишка встал по стойке "смирно" и преданно глядел в глаза.
Пока мальчишка бежал, капитан достал из кармана шоколадку, и теперь протянул ему.
– Битте, юнгер зольдат.
– Данке шён, гер официр!
Митрохин кивнул и прежним, небрежным жестом отправил парня обратно к стаду.
– Выпороть бы его, да нельзя… – проворчал старшина. – Понимаю… Секретность… Но шоколадом угощать на кой?
– А на той, Петрович… – объяснил капитан, – что пригонит парнишка стадо вечером домой и начнет рассказывать, что видел офицера и солдат. Может, никто и не обратит внимания, а может – наоборот. Найдутся уши, которых такие события интересны по долгу службы. И он расспросит пастушка, что делали эти военные? О чем спрашивали? А хлопец, как на духу поклянется, что его только угостили сладким и ни о чем не спрашивали. Смекаешь к чему я веду?
