— Люблю! — пискнула Лика, — я перечитала все книги дома, и еще целую кучу из гномбургской библиотеки, и теперь вот здесь, в Соборе. Отец Оккам даже обещал дать мне послушание в Североземском Аббатстве…
— Ну, про твои успехи на поприще выполнения послушаний я наслышан, — фыркнул ворген.
Лика покраснела.
— Как тебе наши двое из ларца?
— Нуу, — Лика замялась, — я немного по-другому представляла себе практику…
Брат Склиф собирался что-то сказать, как вдруг замер, его ноздри хищно раздулись и задрожали.
Он разом подобрался и, миг спустя, оказался на задних лапах, шерсть на его загривке стала дыбом, глаза засверкали зелёным огнём.
Лика, только было начавшая успокаиваться, похолодела внутри. Разительная перемена, произошедшая с воргеном, мгновенно вызвала в её уме вереницу ярких образов из страшилок, которыми в детстве пугали маленьких гномов, про страшных кровожадных оборотней, глотавших детей живьём. Кажется, на этот раз именно к этому все и шло.
— АГРРРРХ! — прорычал ворген, дико вращая глазами, и с его клыков упали несколько капель тягучей слюны. Он судорожно втягивал воздух и, казалось, впадал от этого в еще большее исступление.
— АГРРРХ! Судорога пробежала по его морде, тело напряглось словно пружина, передние лапы вспучились бугристыми мускулами, так, что шерсть на них стала почти незаметной, и стала видна змеистая сеть вздувшихся вен.
— БОРРРЩ!
С этим последним воплем, уже гораздо больше близкому к человеческому крику, чем звериному рычанию, черты его звериного обличья окончательно растворились и, секунду спустя, перед Ликой стоял брат Склиф в своем человеческом образе, босиком, впившийся ладонями в столешницу, прикушенной губой и страдальческим выражением лица.
— Прости, сестра, — выдохнул он, вытирая лоб рукавом, — к сожалению, некоторые базовые инстинкты чрезвычайно сильны, а когда у тебя две формы жизнедеятельности, бороться с ними бывает порой чрезвычайно затруднительно…
— Так вы… Вы… — пролепетала Лика.
— Что? Ах нет, дитя, разумеется, я могу себя контролировать… В чем-то. Но аромат готовящегося борща — это выше моих сил, увы… И, предвидя твой вопрос, могу уверить, что запах сырого мяса или боящихся гномок отнюдь не вызывает во мне подобных эмоций, — прибавил он, усмехнувшись.
В это время откуда-то из коридора раздался уже знакомый Лике громкий писк. Брат Склиф раздраженно нахмурился, натягивая сапоги.
— Так и знал… — пробормотал он. — Пошли! — бросил он Лике на ходу.
