— Одержимость с него спала и за его убийство мы получим не опыт, а проблемы со стражей монастыря, — рационально заметил Лим. — А вон и он сам идет! Да убери ты оружие, Роб, у него жизнь и бодрость в красной зоне. Тук, тебе тоже стоит подлечиться.
Хеймнар и вправду подходил к нам с некоторой опаской, но агрессии не проявлял.
— Ты как? — участливо спросил Лим.
— Нормально. А что вообще произошло?
— Ты ничего не помнишь? — заинтересовался Робур.
— Как ты меня приложил по голове — помню, — недовольно заметил Хеймнар, потирая лоб. — А до этого все как в тумане. Я вообще-то у себя спал…
Мы переглянулись. Всем нам сразу пришла на ум одна и та же мысль странного поведения Хеймнара — синдром Крэма. Все симптомы налицо. Так вот как это происходит в игре! Интересно, а если бы приступ у Хеймнара не прошел, то он бы и с точки возраждения пришел одержимым?
Синдром Крэма — наше проклятье, плата за то, что уцелели в войне. Он главная причина почему ветеранов Войны Первого Контакта держали в строгой изоляции. А ведь так даже с самыми опасными преступниками уже давно не поступают! Это сделали не из-за наших мелких чудачеств, нет. Приступы странного, внезапного помешательства — вот истинное проклятье носителей синдрома Крэма. Живет себе такой ветеран тихо, мирно. Но в один прекрасный день у него что-то переклинивает в голове. Что происходит дальше? Разное. От банального убийства или крупномасштабного теракта, до полноценной партизанской войны. Приступ мог быть очень коротким, так что никому не успеешь навредить, а мог длиться несколько дней подряд.
Робур зло сплюнул на пол.
— Им было мало запихнуть нас в игру, они еще и сделали нас ее частью, заданием, — озвучил он наши общие мысли.
— Хорошо, что смерть здесь не настоящая, — поежился я.
Погибнуть после Нового дома от рук такого же ветерана — это была бы чертовски несправедливо. Конечно, я всегда мечтал умереть в собственной постели в объятьях юной красотки, но никак не раньше восьмидесяти лет. Да и красотка в этот раз была всего лишь сном.
Солнце бодро поднималась над стенами монастыря, освещая двор. Никак не могу привыкнуть к быстротечности дня и ночи этого игрового мира.
Монастырь просыпался после ночного отдыха. Про недавний набат никто и не вспоминал. Никто даже не подошел к нам поинтересоваться, а что, собственно говоря, произошло? Мимо нас протопали сменившиеся стражники. С кухни повеяло аппетитным дымком.
Я покосился в сторону своей кельи, но спать уже категорически не хотелось. Хеймнар полностью выбил из меня сон.
