Интендант нашелся там, где ему и положено быть — на большом складе, забитом всевозможным снаряжением. Тут было всего и много, но в основном преобладали стойки с доспехами и стеллажи с разномастным холодным оружием. Чувствую, местные монахи из всех христианских заповедей помнят только «око за око, зуб за зуб» и «подставь левую щеку и заряди открывшемуся врагу с ноги». Такое монашество мне по душе!
— Кого тем нелегкая принесла? — недовольно заметил интендант, оторвавшись от изучения здоровенного гроссбуха. — Извечный? Откуда вас столько сегодня на мою седую голову?
На счет седины он нагло врал. Во-первых, стариком этот розовощекий, мясистый крепыш совсем не выглядел. Во-вторых, он был такой же бритый, как и все остальные увиденные мной монахи.
— Э-э-э, мне бы снаряжение получить, да одежду.
— Оно и видно.
Смерив меня критическим взглядом, он закрыл гроссбух, поискал что-то под стойкой и достал небольшой сверток.
— На вот! На первое время тебе хватит. Сломаешь чего или порвешь, ремонтировать будешь сам!
Одного касания до свертка оказалось достаточно, чтобы тот исчез. Зато система порадовала сообщением.
Получены предметы: дубинка послушника, мантия послушника, сандалии послушника, котомка послушника.
— А где все? — я непонимающе посмотрев на свою руку.
Интендант смерил меня непонимающим взглядом.
— Извечный, ты часом не болен? Открой инвентарь!
Задавать вопрос, как это делается, я не стал. Похоже, пришла пора изучить те несколько значков на периферии моего зрения.
Предположение оказалось верным, инвентарь шел аккурат первым значком слева от карты. Пропавшие вещи тут же отыскалась в появившемся перед глазами окне. Вдобавок рядом открылось еще одно окошко, в котором на манер зеркала отражалось мое изображение.
Мантия из некрашеной мешковины выглядела не слишком презентабельно и была несколько коротковата, едва закрывая колени. Сандалии на деревянной подошве смотрелись еще хуже. Такие хорошо выдавать заключенным, чтобы не убежали. Дубинка послушника походила на обычную палку, буквально только что выломанную с ближайшего дерева.
— Твоя щедрость не знает границ, добрый брат. — Взвесив в руках дубинку, я задумчиво посмотрел на лысую голову монаха.
— Да-да и тебя туда же, извечный, — отозвался интендант, проигнорировав мой красноречивый взгляд. — Зайди на монастырскую кухню. На обед ты опоздал, но брат Сантий не оставит в беде сирых и убогих.
Слово убогих он выделил особо. Я снова взвесил в руках дубинку, но отвлекся на очередное сообщение:
