Заплетин Лейкину посочувствовал, хотя, как и все, его недолюбливал. Так нелепо закончить жизнь… Сколько ещё ему нужно золота?
— А эта? — спросил Заплетин о Белке, которая пела низким голосом «На тебе сошёлся клином белый свет».
— Вернётся в Россию и там умрёт. Во сне, от разрыва сердца. В сорок четыре года. Слишком наркотики любила, не говоря уж об алкоголе.
Заплетин поёжился от мысли, что и Белка, роскошная женщина лет через десять будет в могиле. И передумал спросить о себе.
— И хорошо, что передумали, — кивнул Абадонин одобрительно. — А вот и приятель ваш возвращается, — сказал он, со стула поднимаясь. — Освобождаю его место. Кстати, — сказал он, на стул возвратившись, — если бы мог я сказать так громко, чтоб всё человечество услыхало, я бы следующее сказал: бойтесь исполнения мечты, ибо после этого — пустота. И вы, уважаемый Заплетин, не раз слышали и читали о печальной судьбе знаменитых людей, ставших алкоголиками, наркоманами, а то и покончивших с собой. Казалось, им бы радоваться жизни после исполнения мечты, но они вдруг с горечью обнаруживали, что им уже не к чему стремиться.
Заплетин увидел Басамента, приближавшегося к столу, а когда, всего через пару секунд, он взглядом вернулся к незнакомцу, того уже не было за столом. «Да был ли незнакомец наяву, не состоялась ли с ним беседа в моём недремлющем воображении, которое пуще ещё разыгралось после первой бутылки водки? Что б так всё с точностью предсказать, — таких ясновидцев не бывает. Господин этот хороший сочинитель. Чтобы проверить его предсказание, я должен забросить всё, что я делаю, и следовать вплотную и за Картовниковым, и за Лейкиным, и за Белкой, и быть свидетелем их кончины. Не странно ль, однако, что у всех неприятный, трагический конец?»
Снова его взгляд остановился на длинной фарфоровой шее Анны. «Надо ж, всего через пару лет эту небесную красоту раздавит мусорная машина… А если на танец её пригласить?» — пришла ему мысль, и он оробел, как часто случается не от действия, а от мысли об этом действии. И вновь отругал себя за робость, за неуверенность в себе. И, как всегда, отругал напрасно. Ибо наутро, на свежую голову, в который раз приведёт себя к мысли о том, что в его робости и неуверенности больше эмоций и красоты, чем, скажем, в решительной атаке, которая закончилась бы постелью.
Читатель, возможно, любопытствует: воспоминания воспоминаниями, ну а сейчас, в данный момент, есть ли у Заплетина какое-нибудь амурное приключение? Холостяк, симпатичен, высокого роста, интеллигент, бизнесмен, с деньжатами. Ну что же, спасибо за терпение, за то, что не захлопнули роман из-за того, что важный герой всё ещё не затащил себе в кровать нескольких податливых девиц. То есть, может быть, и затащил, да вот ведь, автор какой попался: не желает об этом рассказывать. Ведь в нашу вседозволенную современность редкий писатель оставит читателя без амурных интимных подробностей, и чем подробнее, тем, вроде, лучше. Но коли так много скопилось подробностей и сексуальных нововведений, — вон, даже главный доктор Америки предлагал сексуальное образование едва ль не новорожденным малюткам, а первоклассникам в Нью-Йорке давно раздают презервативы, — так вот, мой вопрос: коль так много
