Слуху, что мог убить Литовкин, начали верить после того, как пару его приятелей навестили следователи прокураторы. Они заподозрили Литовкина, поскольку в одежде негритянки нашли номер его телефона. Всё, что приятелям было известно, известно со слов самого Литовкина — он, пытаясь от Синди избавиться, повёз её, якобы, в Сан-Франциско, там завёл её в супермаркет, и пока она пялилась на пирожные, он выскользнул из магазина и в тот же день вернулся в Лос-Анджелес. Литовкина вскоре в покое оставили — то ли явных улик не нашли, то ли обнаружили убийцу, то ли дело совсем закрыли, поскольку жертва была бездомной, с историей Гебефренической шизофрении (правда, один из психиатров решительно с диагнозом не согласился и в истории болезни записал: Кататоническая шизофрения).
Пока Синди жила у Литовкина, он зазывал к себе приятелей примерно такими посулами: приезжай, похлебаем водки, а после закусим моей негритянкой. Приманка закуской соблазняла: негритянку, если она не заразна (Литовкин божился, что не заразна), хотели отведать почти все, кто ни разу не пробовал чернокожих; клюнул на это и Заплетин. Пока пили водку и беседовали, Синди сидела между ними, крупная, как чёрная кобыла, хлебала «Поповскую», как воду, ничуть не пьянея от неё (потому, угощая друзей «Смирновской», Литовкин подсовывал Синди дешёвку), равнодушно жевала всё подряд и никак не реагировала на слова, будто была глухонемая. Приятели сбросили одежду, раздели девицу догола, затолкали её под душ, стали намыливать крупное тело и поворачивать девку под струями, как малоповоротливую кобылу. Вода Заплетина отрезвила, в голове панически заходили мысли о СПИДе и прочей заразе. Литовкин вывел Синди из ванной, а Заплетин, притворившись сильно пьяным, покинул его квартиру.
«Что за чушь, зачем к нему езжу, — думал он по дороге домой. — Кроме того, что мы оба русские и друг к другу относимся с симпатией, нас ничего ведь больше не связывает. Отчего ему стоит позвонить, и очень занятый бизнесмен бросает какое-то важное дело, мчится к бездельнику на вэлфере, напивается водки, бурно болтает о том, что наутро забывает, трахает женщин, подобранных с улицы, потом они оба едут куда-то, к мало знакомым русским женщинам, а после них, ничего не добившись, оседают в первом попавшемся баре, и там без разбора и безуспешно кадрят всех лиц женского пола… И отчего же именно это — лучшая часть моей иммиграции?»
— Любит поддать и большой бабник, — ответил Заплетин Басаменту. — А как в делах, ничего не знаю.
