— Я из горкома, — сказал Заплетин.
— А, из горкома. Ну, понятно. Вон его дом, — старик указал на опрятный дом у реки, повернулся продолжить свою дорогу, но слишком уж резво повернулся, и конец доски, описав дугу, врезался приезжему под дыхало.
Старик, не заметив своей оплошности, продолжал ковылять дальше, а Заплетин согнулся в три погибели, и так постоял, возрождая дыхание. Но это физическое неудобство ему показалось ерундой в сравнении с тем, что его отец оказался преданным коммунистом. Уж он-то откажется подписать своё согласие на эмиграцию. Правда, Заплетин предусмотрел такую нежелательную ситуацию отпечатанным текстом для отца. Там про эмиграцию ни слова, и про Израиль тоже ни слова, но там есть про выезд за границу. Из этого он попытается выкрутиться, сказав, что работа его посылает в заграничную командировку. Заплетин медленно шёл к дому, в котором идиотские законы наделили незнакомого человека властью решать его судьбу.
Он постоял перед крыльцом.
— Кто там? — послышался женский голос. — Чего вы стоите? Заходите.
Комната с бревенчатыми стенами, просторный стол посреди комнаты, на столе самовар, чашки, печенье. Пожилые мужчина и женщина с любопытством уставились на вошедшего. Заплетин всмотрелся в лицо мужчины. Вроде, похожие глаза. И нос, пожалуй, с такой же горбинкой.
— Вы Василий Степанович, — сказал Заплетин.
— И здесь тебя отыщут, — усмехнулась женщина.
— Чем могу помочь? — спросил мужчина.
— У меня к вам личное дело. Я, понимаете, ваш сын.
— Вы… Павел? — спросил мужчина, меняя выражение лица на удивлённое, недоверчивое, и останавливаясь на улыбке, плохо прикрывающей ожидание чего-то неожиданного и неприятного. Брови жены взлетели ко лбу, глаза округлились, как у совы, подбородок свалился к шее, и с таким изумлённым лицом она уставилась на супруга.
— Да, я ваш сын, — повторил Павел, при этом с удивлением сознавая, что ничего он особенного не испытывал при встрече с тем, кто дал ему жизнь. — Кстати, дело моё пустяковое. Меня, знаете, посылают в заграничную командировку. И вот, по какому-то новому правилу нужно, чтоб родители не возражали. Я вот бумагу заготовил, — извлёк он из сумки документ. — Всё, что вам нужно, — расписаться, дату поставить, и все дела.
Лицо отца несколько расслабилось.
— А ты присядь, — сказал он Заплетину. — Не хочешь чайку?
— Спасибо большое, — сказал Заплетин. — Я б с удовольствием посидел, да меня на дороге такси поджидает.
— И куда тебя посылают.
