— Кэрол, — представил её Сунг. — Она обучает нас бальным танцам. А здесь она в качестве члена жюри. Кэрол, а это наш русский друг, который стесняется танцевать.
— Зачем же стесняться, — сказала Кэрол. — Слышите, румба начинается? Хотите, я приглашу вас на румбу? Не бойтесь, вы даже не заметите, что не умеете танцевать.
Заплетин, конечно, сопротивлялся, но она так прекрасно ему улыбалась и так грациозно ладошку протягивала, что отказаться было бы грубостью. Он шёл за ней, как на сладкую казнь. Она сотворила какое-то чудо: он с ней танцевал незнакомый танец так, как будто умел танцевать. Какими-то неуловимыми движениями она поворачивала его, опережала его ошибку и как-то ловко её корректировала.
Сунг и Уна зааплодировали, когда Заплетин вернулся к столу, весь розовея от возбуждения, которое больше спровоцировала не румба, а близость к красавице Кэрол. Теперь он смотрел не на танцующих, а только туда, где сидело жюри, и время от времени видел Кэрол, когда её никто не заслонял. Объявили показательное выступление танцевального ансамбля «Котильон». Ансамбль представила та же Кэрол, — она, оказывается, являлась его организатором и руководителем. В «Котильоне», — сказала она в микрофон голосом диктора на телевидении, — я детей обучаю не только танцам, но и правилам хорошего поведения, например, этикету за столом.
Заплетин по уши втрескался в Кэрол, как влюбляются на расстоянии в киноактрису или модель, то есть влюбился, понимая, что она ему не доступна. Но вскоре после того события он пролистывал воскресную газету, и наткнулся на статью о «Котильоне», с адресом и телефоном этого ансамбля. По его давнишней теории, ничто не случалось просто так, и значит эта статья в газете означала обещающее продолжение. Но как и с чего начать продолжение?
Повод с ней встретиться мог быть один: какие-то совместные дела. Однажды, оказавшись в настроении, приятно приподнятом алкоголем, он отважился позвонить по телефону «Котильона». Скорее всего, полагал он, трубку либо снимет секретарша, либо там будет автоответчик. Но трубку сняла вдруг сама Кэрол. Он напомнил ей о себе, сказал, что в восторге от того, как танцуют её ученики. Предложил рекламу её классов. Пригласил на одну из своих лекций о классических композиторах. Намекнул на то, что подобные лекции, с уклоном, конечно, в детскую сторону, могли бы стать совместным предприятием. Всё это он выпалил залпом. И тут же, не давая ей ответить, предложил обсудить всё в личной беседе, и почему бы буквально не завтра, и почему бы не в ресторане, удобно расположенном для неё. Кэрол помедлила и…согласилась. Заплетин вытер со лба пот и ногами что-то эдакое отплясал. Чтоб меньше при встрече волноваться, он по дороге в ресторан приобрёл бутылочку рома и опустошил её в машине. Беседа у них вполне получилась. Она, кажется, не заметила, что собеседник был несколько пьян. Он живо рассказывал о России. Она кое-что о себе поведала. Потом он хотел затронуть дела, но она вдруг куда-то заторопилась. О дальнейшем они не договаривались, только решили созвониться. На прощанье, рядом с её «Ягуаром», он её в щёку поцеловал, вдохнул тонкий запах её духов, и его закружившуюся голову прострелила шальная мысль: а что если он сейчас её в губы? Но не осмелился, конечно.
