Ройбен свернул с тротуара, нырнув под разорванной сеткой забора, которая опалила его пальцы и разорвала ткань пальто. Эллебер вскарабкался наверх, а потом с шумом спрыгнул вниз.
– Я не уверен, что настоящий рыцарь должен говорить королю, как себя вести, – отозвался Ройбен. – Хорошо, позанудствуй еще немного. Как ты правильно заметил, я глупец и собираюсь совершить несколько очень глупых сделок.
Здание за забором ничем не отличалось от соседних заколоченных зданий, за исключением разбитого на его крыше сада, побеги которого свисали по кирпичным стенам. На втором этаже окна полностью отсутствовали.
Ройбен остановился.
– Хотелось бы верить, что время, проведенное в Неблагом дворе, изменило мою природу. Долгое время мне было удобно так думать. Всякий раз, встречаясь с сестрой, я вспоминал, как был похож на нее, прежде чем меня развратили.
– Господин… – Эллебер смутился.
– Теперь я сомневаюсь, что это так. Может быть, я просто нашел свою истинную природу, ту, что раньше была скрыта от меня?
– Так какова она?
– Сейчас узнаем.
Ройбен поднялся по потрескавшимся ступеням и постучал по дереву, покрывающему металлическую дверь.
– Может, вы хотя бы скажете мне, что мы здесь делаем? – осведомился Эллебер. – Пришли в гости к изгнанникам?
Ройбен приложил палец к губам. Одна из досок на ближайшем окне отодвинулась. Из проема выглянул огр, рога его загибались назад, как у барана, а длинная коричневая борода на конце зеленела.
– Уж не вы ли это, ваше темное величество? – произнес он. – Полагаю, услышали о моем складе подменышей. Лучше ассортимента не найти! Не просто вырезанные из бревен или палок чурбаны, а с любовью изготовленные манекены – некоторые с настоящими стеклянными глазами. Даже смертные с крохами истинного зрения в них не видят подмену. Сама королева Светлого двора покупает их у меня… впрочем, держу пари, это вам известно. Проходите. У меня есть что предложить вам!
– Нет, это у меня есть что предложить вам, – покачал головой Ройбен. – Как насчет сделки? Скажите, как долго вы были в изгнании?
Кайя лежала рядом с Корни и Луисом на пледе из плюща, мягкая земля и сладкий ветерок усыпляли ее. Ночные цветы благоухали, наполняя темноту созвездиями белых лепестков.
– Как странно, – она откинулась на траву. – Сейчас темно, но когда мы приехали, стояла ночь, а было светло. Я думала, тут будет вечный день или что-то в этом роде.
– Да, странно, – подтвердил Корни.
Луис открыл второй протеиновый батончик и, поморщившись, вгрызся в него.
