– Ох, и человек же был папка твой. Любого мог завалить, хоть самого президента. Охрана, броники – все это для него было как два пальца. Казалось, вообще никак к цели не подступиться, а папка твой только кивнет – и назавтра находят его, голубчика, с пулей в башке. Правда, и брал Фараон за заказы много. Не каждому его услуги были по карману.
Порох отпил виски из стакана, пряно дыхнул Оле в лицо и продолжил:
– Такие деньги зашибал, не поверишь. Времена были дикие, звериные. А и тогда мало кто мог похвастаться такими доходами.
– На что же он тратил такие деньжищи? – спросила Оля и постаралась незаметно отодвинуться от дяди Славы подальше.
– Ну как на что… – хмыкнул Порох. – На жену молодую, на друзей верных. Да и, знаешь ли, когда взяли его да на нары кинули, нужны были бабулесы-то, чтоб подмазать кого надо и побег организовать. Но это все тьфу, мелочь по сравнению с тем, что у него осталось. Так-то мужик он был скромный, пыль в глаза пускать не любил. Откладывал все… Чтоб на покой уйти и зажить с семьей на райском острове.
В памяти у Оли снова всплыл золотой, пронизанный солнцем день. Вот так отец хотел провести остаток жизни. Так она могла бы вырасти. Если бы не Рябой. Не Белый, не Винт и тот, кто стоял за ними. Если бы не судьба, по неизвестным причинам заставившая отца заняться его жутким ремеслом. Та самая судьба, по воле которой и она вместо золотой медалистки олимпиады стала убийцей и охранницей наркоторговца.
– Ну чего молчишь? – Порох, похоже, ожидал от нее более бурной реакции.
Оля пожала плечами. Затянувшаяся рана еще иногда давала о себе знать при таком движении тупой ноющей болью.
– А что говорить? Сами знаете, ничего у него не вышло.
– Не вышло, – покивал Порох.
Посмотрел в стакан, покачал в нем янтарный напиток. Потом быстро и цепко глянул на Олю и добавил:
– А денежки-то остались.
– Деньги, которые заработал отец? – сообразила Оля.
– Они, они самые. Как раз незадолго до того, как взяли его, он заказ крупный выполнил. Братва говорила, чуть ли не посла грохнул. И бабок ему за это отвалили немерено.
Оле вдруг подумалось, что впервые за время общения с Порохом видит на его лице неподдельный интерес. Не наигранное сочувствие, не понимающую усмешку, не маску надежного делового партнера. Похоже, впервые при ней он на пару мгновений дал себе волю и заговорил о том, что по-настоящему терзало его воображение.
– Ты вспомни, милая, вспомни, – принялся увещевать Олю он. – Не слышала ли чего, не видела… Ведь где-то они есть, Фараоновы бабки. А ты – единственная наследница. Тебе бы их получить – и можно до конца жизни уже ни о чем не думать. Ни тебе, ни детям твоим, когда будут. На всех хватит. Ведь батька твой для тебя старался, копил. Это только справедливо будет, если ты их получишь.
