Тут мама Люда зарыдала, некрасиво распялив рот, и съехала по стене на пол.
– А что мне было делать, что? Сашка упорхнула, тебя мне подкинула, мол, не найдет никто. А они нашли! И сказали, убьем, мол, и тебя, и мужа твоего, и девчонку, если только не дашь знать, как родители за ней явятся. Я же тебя спасала, Оленька! Ты одна у меня была, своих детей бог не дал…
– Лжешь, – выплюнула Ольга. – Лжешь, мама Люда! Ты всю жизнь ее ненавидела – за то, что красивая, за то, что успешная. Что мужики на нее шею сворачивали, что за богатого замуж вышла. А тебе только твой убогий Петя достался. За то, что ты бесплодная, а она дочку родила. Потому ты ее и сдала, сука.
Она снова замахнулась ремнем, и мачеха, завизжав, съежилась и спрятала лицо в коленях.
Оля, сплюнув на пол, опустила руку, отбросила ремень в сторону.
– Лживая трусливая тварь. Руки об тебя марать неохота, – и направилась к выходу.
Уже в прихожей она мимоходом глянула в зеркало. Интересно было, что такое вдруг заметили в ней мачеха и отчим, что повергло их в такой страх, заставило трепетать и лебезить перед ней. Из темного зеркала на Олю глянуло абсолютно спокойное невозмутимое лицо, лицо мертвое и застывшее. Но самым диким в этом каменном лице были глаза – и хищные, глаза молодого изголодавшегося волка, впервые почуявшего запах добычи.
Покончив с двумя областями, которые раньше составляли значительную часть ее жизни, со спортом и «семьей», Оля временно обосновалась у Машки. Машкина блаженная мать давно уже существовала в каком-то своем мире и в дела дочери не совалась. Девушки остались предоставленными самим себе. Тут как раз и выплыла на поверхность несколько недель точившая ее мысль найти Рябого. Взглянуть ему в лицо. А там видно будет.
Машка, конечно, остаться в стороне не смогла. Заметила, что Оля озабочена какой-то идеей, насела на нее и не отставала, пока та не выложила все. Машка покивала курчавой головой и заявила:
– Пойдем вместе.
– И не подумаю! – возразила Оля. – Тебе-то это зачем?
– А затем, – рявкнула Машка. – Будто я не вижу, что ты совсем на этом чокнулась. Наделаешь дел, а мне тебя потом вытаскивать. Нет уж, дорогая моя, давай сразу вместе.
Переупрямить ее Оле так и не удалось. Да что уж, идти в боевой тир на «Динамо» караулить Рябого в компании Машки и правда было спокойнее. И только когда Оля увидела его, мгновенно похолодела, узнав длинную тощую фигуру, приклеилась остекленевшим взглядом к испещренному оспинами лицу, которое не раз видела в кошмарах… Только когда Рябой, сразу заметив крутившихся в тире молодых симпатичных девчонок, подхватил их с Машкой за талии, облапал, забалагурил, предлагая научить красавиц стрелять, а потом продолжить приятное знакомство в баре, только тут Оля отчетливо поняла, что убьет его. Не сможет иначе. Ведь этот упырь, лишивший ее родителей, наградивший вечным страхом и жуткими снами, наслаждается жизнью, сорит деньгами, тискает юных девушек и даже не вспоминает о том, что сотворил. А так быть не должно.
