Наука и жизнь, 2000 № 02 | страница 39

По иронии судьбы в результате так называемой «Павловской» сессии 1950 года (к которой покойный И. П. Павлов никакого отношения, естественно, не имел) едва ли не больше всех пострадал его ближайший ученик и последователь академик Леон Абгарович Орбели (слева). На этом снимке, сделанном в 1957 году, он снят рядом с братом, академиком И. А. Орбели — крупнейшим востоковедом и директором Эрмитажа с 1920 по 1951 год.

И хотя переход от животных к человеку, несомненно, был переходом в новое качество, подобно тому, как вода, дойдя до 100°, «вдруг» превращается в пар, поначалу этот переход был, по-видимому, едва заметен. По образному выражению Тейяра де Шардена, «человек вошел бесшумно»… Начался новый период эволюции — трудное и долгое восхождение к человеку разумному.

Похоже, что уже у неандертальцев существовали самосознание и традиции, у них были представления о жизни после смерти — об этом свидетельствуют запасы пищи и орудий в их захоронениях. Здесь уже был разум, но деятельность этого разума еще была сведена к заботам о сохранении существования и размножения.

Принципиальный скачок произошел позднее, в период от пятидесяти до десяти тысяч лет назад. В этот период примерно за 30 тысяч лет был достигнут больший прогресс в технике, образе жизни и возможностях мышления, чем за 1,7 миллиона лет предшествующего развития. Именно в это время «мысль, еще совсем юная, окончательно освобождается, запечатлевается на стенах пещер. Новые пришельцы приносят с собой искусство — еще натуралистическое, но удивительно совершенное И благодаря языку этого искусства мы впервые можем проникнуть в сознание исчезнувших существ, кости которых извлекаем. Удивительная духовная близость, вплоть до деталей! Древнейшие обряды, изображенные красной и черной краской на стенах пещер Испании, Пиренеев, Перигора, не повторяются ли они в наши дни в Африке, в Океании, даже в Америке? Но это еще не самое важное. Мы можем ошибиться, интерпретируя на современный лад отпечатки рук, ритуальные изображения заколдованных бизонов, эмблемы плодовитости… Но мы не можем ошибиться, когда в совершенстве передачи движения и силуэтов обнаруживаем у художников этого отдаленного периода наблюдательность, воображение, радость созидания — эти цветы сознания, способного не только размышлять, но и прекрасно размышлять о себе самом». Так пишет об этом периоде истории Тейяр де Шарден в «Феномене человека».

Раненый бизон. Наскальная роспись, сделанная около пятнадцати тысяч лет до новой эры.