Я, видать, сильно устал, а может, до сих пор похмелье не стряхнул после пунша с пивом, потому что сказал вдруг вслух, что «бьюик» этой модели – один из самых красивых автомобилей в мире.
– Жаль, что ты весь праздник проспал, Рой, – сказала Шеннон.
– О, да ему же лучше, – не согласился с ней Карл, – видишь ли, Рой особо людей не жалует. Ну, кроме меня.
– Рой, ты правда ему жизнь спас? – спросила Шеннон.
– Нет, – ответил я.
– А вот и да! – уперся Карл. – В тот раз, когда мы у Виллумсена купили подержанное снаряжение для дайвинга, а на курсы денег у нас не было, мы его просто напялили и полезли в воду, хотя ни хрена не знали.
– Это я виноват, – сказал я, – я думал, там все просто и достаточно головой подумать.
– У него-то все получилось, – не унимался Карл, – а когда очередь до меня дошла, я напустил в маску воды, труханул и выплюнул трубку. Если б не Рой…
– Да я-то чего, я ж только высунулся из лодки и вытащил тебя из воды.
– В тот же вечер я откупился от этих прибамбасов – мне на них даже смотреть тошно было. Сколько ты мне дал? Сотню крон?
Губы у меня сами собой растянулись в улыбке.
– Помню только, что ты в кои-то веки назначил честную цену.
– Зря ты эту сотню на него потратил! – воскликнула Шеннон. – А ты, Карл, отблагодарил брата за свое спасение?
– Нет, – признался Карл, – Рой – брат намного лучше, чем я.
Шеннон громко рассмеялась, – по-моему, Карл ее пощекотал, потому что даже кровать закачалась.
– Это правда? – спросила Шеннон.
Ответа не последовало, и я понял, что спрашивает она меня.
– Нет, – сказал я, – он врет.
– Вон оно что? И что же он для тебя сделал?
– Он проверял мои сочинения.
– А вот и нет! – возмутился Карл.
– Перед тем как мне надо было сдавать сочинение, он посреди ночи просыпался, крался к моему портфелю, доставал тетрадку, прятался в туалете и исправлял все ошибки. А потом клал тетрадку на место и опять ложился в кровать. И никогда ничего мне не говорил.
– Да это, наверное, один раз всего и было! – сказал Карл.
– Каждый раз это было. И я тоже молчал.
– А почему? – Шепот Шеннон будто сливался с темнотой.
– Не мог же я признаться, что позволяю своему младшему брату за мной дерьмо разгребать, – объяснил я, – а с другой стороны, хорошие оценки мне тоже нужны были.
– Ну ладно, раза два, – уступил Карл, – может, три.
Мы замолчали. Делили молчание на троих. Я прислушивался к дыханию Карла – такому знакомому, словно мое собственное. Но я слышал и дыхание еще одного человека. И ощутил укол ревности – не я сейчас лежу внизу и обнимаю его. Снаружи вдруг донесся леденящий крик. Кажется, кричали где-то на пустоши. Или в Хукене. Шеннон что-то пробормотала.
