— Анэ, — утвердительно ответил Боггет. Оглянувшись, он одарил нас торжествующей улыбкой. Я почувствовал, что злюсь: Боггет, чертов позер…
— Аллар-э дении сима, атеро! — произнес мальчишка и повернулся, чтобы убежать на кухню.
— Нарэ! — окликнул его Боггет. Скинув с плеча ночную добычу, он протянул ее мальчику. — Расса-э но тиба.
— Анэ!
Мальчика взял сверток и исчез в кухне. Боггет прошел вглубь помещения, устроился за одним из столов. Как только мы расселись тоже, он уставился на нас.
— Мастер Боггет, вы знаете их язык! — не столько спрашивая, сколько утверждая, сказал Тим. Боггет не стал спорить. Восхищение, прозвучавшее в голосе Тима, явно польстило ему.
— Угу. И с этого момента зовите меня просто Боггет, а то как-то длинно получается.
— Хорошо, Боггет, — с готовностью согласился я. — И что мы теперь будем делать?
— Сначала поедим.
— У нас есть чем расплатиться?
— Найдется. С учетом добычи получится не так уж и много.
— Хорошо. А потом?
Боггет загадочно улыбнулся.
— Будем ждать полудня.
Вернулся мальчишка, встретивший нас. Он принес хлеба и кваса. Вместе с ним пришла хозяйка — дородная зрелая женщина с крупными полными руками и мясистым красноватым лицом, одетая в линялое серо-голубое платье и передник. Из-под ее косынки выбивались светлые с проседью волосы. Боггет улыбнулся ей, и они повели беглый деловой разговор, после чего хозяйка, переваливаясь, как уточка, удалилась, явно довольная.
— Я договорился о ночлеге, — разъяснил Боггет, когда она ушла.
— Мы можем себе это позволить? — удивился Тим. — Разве мы не должны спешить?
— Должны. Но мы все равно задержимся здесь ненадолго.
— Почему?
— Потому, — Боггет явно не собирался ничего объяснять. Сидя лицом к входу, он тянул из кружки квас и поглядывал на улицу, иногда скашивая глаза в сторону другого посетителя. Инструктор выглядел расслабленным. Но я знал его достаточно, чтобы не обмануться.
— Если мы должны что-то сделать, скажи нам, Боггет.
— Всему свое время, Сэм, — ответил инструктор и снова заулыбался. Кажется, за все годы моего знакомства с ним он не улыбался столько, сколько за последние два дня. — Полдень совсем скоро.
Между тем в харчевню вошел еще один человек. Немолодой, грузный, с окладистой рыжеватой с проседью бородой, одетый по-крестьянски добротно, это был явно не путник, а местный житель. Хозяйка вышла к нему, он задорно поздоровался. Женщина уперла кулаки в бока и рассмеялась — с ней явно заигрывали. «Вдова, наверное», — подумал я. Пока они разговаривали, с кухни прибежала девочка лет шести. Бородач погладил ее по голове, хозяйка сказала что-то, девочка убежала и вскоре вернулась с кружкой пива. Посетитель медленно опустился на ближайшую скамью, взял кружку, потянул в себя напиток… и что-то сказал хозяйке — что-то явно важное, отчего ее лицо стало серьезным. Она переспросила его — он ответил… и обвел глазами зал харчевни. Боггет, неотрывно следивший за этой сценой, стал медленно подниматься со своего места.
