«Интересно, — подумал я. — Понял ли тот Серебряный эльф, что я обдумываю нападение на него? Он ведь не подал вида…» Боггет тем временем продолжал:
— Я бы не назвал их очень опасными, но никогда нельзя точно сказать, что у них на уме. Их нрав — страшная помесь жестокости и благородства.
Я вспомнил, как болотные эльфы повели себя после того, как Селейна предстала перед ними в своей иной ипостаси, и внутренне согласился с инструктором. Нужно было обладать определенным безрассудством или, по меньшей мере, нетипичным ходом мыслей, чтобы позволить нам забрать похищенную девушку, которая стала представлять опасность для самих похитителей. Меня до сих пор удивляет, что мы разошлись миром — что они не перебили нас, после того как Селейна потеряла сознание.
Было и еще кое-что. В ту ночь, которую мы провели в лесу после столкновения с эльфами, во время своего караула я видел витающие в воздухе оранжевые огоньки. Они были довольно далеко от нашего лагеря и не приближались, но и не исчезали, и в конце концов я решился подойти к ним сам. Приблизившись, я понял, что это вовсе не эльфы. В воздухе плавали маленькие светящиеся насекомые. Меня они совсем не боялись, и я даже взял одного в ладони. Насекомое село мне на пальцы, кожа осветилась мягким негреющим сиянием. А вокруг из-за того, что я смотрел на свет, сразу стало очень темно. Краем глаза я все же уловил движение сбоку неподалеку от себя, и это тоже был оранжевый огонек. Но на этот раз — я почему-то ни секунды не сомневался — это был эльф.
Неподвижный, с огоньком в ладонях, я представлял собой прекрасную мишень. Строго говоря, мне уже следовало падать со стрелой, торчащей, скажем, из горла. Но эльф не нападал и даже не приближался. Проплыв по воздуху, огонек погас.
Отпустив насекомое, я вернулся к костру. За время моего караула эльфийские оранжевые глаза появлялись еще несколько раз. Я научился отличать их от насекомых по траектории движения и с уверенностью мог сказать, когда это были безобидные огоньки, а когда — глаза наших врагов. Но эльфы держались на расстоянии. Я понимал: если бы они хотели напасть, они напали бы уже давно, расстановка сил была явно не в нашу пользу. Но они не нападали, и их непонятное поведение выводило меня из себя. Я подумывал о том, чтобы разбудить заливисто храпящего Боггета, а раз или два чуть ли не вскакивал, чтобы пойти в лес и прямо спросить у эльфов, какого черта они творят. Но мне все-таки удалось сдержаться. А потом ночь стала отступать, и вместе с ней исчезли и огоньки. Я разбудил Тима, сдал ему караул, строго-настрого наказав будить меня и Боггета при первом же подозрении на опасность, и, нервно вымотавшийся, быстро и крепко заснул. Когда меня разбудили, было уже совсем светло. И никто на нас так и не напал.
