Таким образом, сегодня можно говорить о том, что вина за развязывание войны лежит на Двойственном союзе, но и с Антанты не стоит снимать ответственности, а особенно с России в Тройственном союзе. Кроме того, следует разделять события июльского кризиса, который привел к возникновению войны, и долгосрочные причины, такие как высшая стадия империализма или внешнеполитические изменения на рубеже 1900 г.
Если не бояться того, что мы своей подготовкой вызовем войну, то будет лучше, если мы тщательно займемся такой подготовкой, вместо того чтобы, боясь дать повод к войне, неподготовленными будем застигнуты врасплох.
Русский министр иностранных дел Сазонов царю Николаю II, 30 июля 1914 года
Что касается последнего, в новейших исследованиях немаловажная роль отводится Великобритании.
Хотя историки достигли единства в том, что на Германию припадает большая часть вины за развязывание Первой мировой войны, по-прежнему нет единого мнения, почему Германская империя решилась на «прыжок в темноту» — как назвал ее политику Бетман-Гольвег. Одни полагают, что имперское руководство в 1912–1914 гг. не вело политики эскалации, а напротив, стремилось снять напряжение в непростых международных отношениях. Война началась не в результате спланированной акции по установлению мирового господства, а как неудачная концепция взвешенного риска в условиях международного кризиса. Поэтому ими возникновение войны расценивается как результат внешнеполитических игр.
Другие историки усматривают причины рискованной немецкой политики в сильной внутриполитической напряженности. Аграрная и аристократическая господствующие элиты якобы не смогли приспособиться к новым социально-политическим условиям, поэтому они использовали последний шанс — попытались путем военной экспансии воспрепятствовать потере своего привилегированного положения. В 1979 г. Фриц Фишер дополнил свои тезисы теорией о внутренних мотивах имперской политики во время июльского кризиса. Действительно, существует много исследований на тему взрывоопасного положения внутри империи после выборов в рейхстаг в 1912 г. Без сомнения, часть высокопоставленных консерваторов рассматривали войну как единственно возможный выход для решения зашедшей в тупик ситуации в империи. Между тем до сих пор не найдено доказательств того, что этим обусловлена позиция, которую во время июльского кризиса занял Бетман-Гольвег, а сам он якобы назвал подобное побуждение к войне «чепухой».
