— Нет никаких сомнений в том, что рейд действительно имел место, — вмешался Макейр. — Южноафриканские газеты и телевидение уделяли ему огромное внимание. Их репортажи соответствуют тому, что Сомала рассказал генералу, за исключением одного: правительственные силы обороны пока не нашли надежных свидетелей, которые описали бы тех, кто напал на ферму. Нам повезло, что Сомала сумел вернуться из разведки и перед смертью подробно описал то, что видел.
— Он видел того, кто в него стрелял? — спросил Джумана.
— Ему выстрелили в спину с большого расстояния, — ответил Лусана. — Вероятно, снайпер. Раненый Сомала сумел проползти три мили, пока не добрался до своего отряда. Ему оказали первую помощь и поспешили перевезти в лагерь.
Томас Мачита недоуменно покачал головой.
— Ничего не сходится. Сомневаюсь, что солдаты других освободительных движений стали бы переодеваться в форму АРА.
— С другой стороны, — заговорил Макейр, — возможно, нас подставили для того, чтобы отвести подозрения от себя.
— Я поддерживаю тесный контакт с моими соотечественниками, которые являются советниками ваших братьев-революционеров, — сказал полковник Ло. — Они все встревожены, как гнездо потревоженных шершней. Никто не выигрывает от нападения на ферму Фоксов. Эта акция лишь усиливает решимость белых, индийцев, цветных и многих черных, готовых сплотиться против внешнего вмешательства в дела страны.
Лусана положил подбородок на переплетенные пальцы.
— Но если они этого не делали, а мы знаем, что так и есть, кого тогда считать главным подозреваемым?
— Южноафриканских белых, — коротко ответил Ло.
Все взгляды обратились к вьетнамскому советнику. Лусана посмотрел в его непроницаемые глаза.
— Быть может, вы повторите свою мысль?
— Я лишь предполагаю, что правительство Южно-Африканской Республики могло приказать уничтожить семью Фоксов и их работников.
Несколько мгновений все молча смотрели на Ло. Наконец молчание нарушил Мачита.
— Не понимаю, зачем?
— И я не понимаю. — Ло пожал плечами. — Но подумайте вот о чем. У кого еще имеются ресурсы для снаряжения отряда коммандос, которые будут одеты в нашу форму и так же вооружены? И что не менее важно, господа, вам не пришло в голову, что отряд сразу отступил и вертолеты сил обороны не успели его засечь? Всем известно, что, когда речь идет о партизанской войне, требуется не менее часа, чтобы иметь хоть какие-то шансы на благополучный отход. И если у отряда даже на десять минут меньше, это чистейшее самоубийство — ведь у противника есть вертолеты и собаки.
