. Однако, невзирая на все заверения Жоффра, на деле ничего этого сделано не было.
Если в Германии первые мобилизованные запасные (помимо тех, что пополнили до полного штата перволинейные корпуса) были сведены в резервные корпуса, то во Франции и в России поступили иначе – здесь резервисты сводились в резервные дивизии, которые предполагалось использовать только на второстепенных участках фронта. То есть эти дивизии имели исключительно дивизионную артиллерию (у немцев – еще и корпусную, кроме тяжелых дивизионов) и не могли усилить мощь первого удара, на который, кстати говоря, и русские и французы в своих планах собирались сделать высокую ставку.
В итоге на русском Северо-Западном фронте резервные (второочередные) дивизии сосредоточивались в приграничных крепостях, в то время как в полевых армиях не хватало войск для прикрытия растягивавшихся флангов. Более того: 1-я русская армия, состоявшая из трех армейских корпусов, не смогла своевременно прийти на помощь 2-й армии, вследствие того, что имела задачу одновременного блокирования двух германских крепостных районов, из которых один – Кенигсберг – являлся первоклассной крепостью (второй – Летцен). Командарм-1 бросился вперед лишь тогда, когда получил четвертый корпус, но было уже поздно: 2-я армия погибла в окружении под Танненбергом. А второочередные дивизии, как то и соответствовало их реальной боевой силе, весь первый этап Восточно-Прусской операции без толку простояли в тылах: только 13 августа, когда все уже было проиграно, в русской Ставке задумались о формировании новых корпусов из второочередных дивизий на оккупированной территории Восточной Пруссии.
В Российской империи по мобилизации на должности рядовых в перволинейные корпуса была влита масса унтер-офицеров запаса (когда полки доводились до штатной численности военного времени). Тем самым качество перволинейных войск практически не снизилось. Это обстоятельство и позволило русскому командованию вести высокоманевренные операции в первые месяцы военных действий. Но следствием такого подхода стала гибель кадров (как существовавших в мирное время, так и запасных) в первые же полгода войны. Зато – в первых операциях русская сторона имела сильные перволинейные дивизии, сумевшие вырвать победу в Галиции и не добившиеся того же в Восточной Пруссии только вследствие грубейших просчетов и ошибок высшего командного состава.
Основная причина недооценки организации германской военной машины лежала в отсталости оперативно-тактических воззрений французского генералитета на вопрос о стратегических резервах. Французское военно-политическое руководство полагало, что германские резервные дивизии предназначаются для осады бельгийских и французских крепостей в тылу, так как выигрыш немцами темпов операции на первом этапе войны и предполагался. Следовательно, при таком подходе у немцев не хватит сил для свершения маневра по глубокому обходу через Бельгию, как то завещал Шлиффен. И, значит, немцы будут принуждены наступать непосредственно на франко-германской государственной границе, заблаговременно укрепленной французами.
