– Я не хочу выписывать вам снотворное или транквилизаторы. Я искренне полагаю, что они вам не нужны.
– О нет, я ничего такого и не хотела, доктор.
– Но вам надо успокоиться.
– Вот этого я как раз и не могу, понимаете?
– Вы когда-нибудь слушали такие записи для релаксации… с успокаивающей музыкой и дыхательными упражнениями?
– Как во всяких восточных религиях?
– Нет, они работают на самом элементарном уровне – просто помогают расслабиться. Боюсь, что я не могу прописать их, но они продаются во всяких магазинах для здорового образа жизни. Они недорогие. Почему бы вам не сходить и не выбрать что-нибудь… не спросить, что они порекомендуют? Если вы купите одну такую запись и попробуете слушать ее хотя бы по пятнадцать минут в день, чтобы расслабиться, я думаю, вам это действительно поможет. Но вы потеряли мужа, с которым прожили пятьдесят лет, миссис Чатер. То, через что вы сейчас проходите, – это нормально. Вы не будете чувствовать себя как прежде еще некоторое время, вы должны это понять.
Остальная часть приемов была посвящена проблемам в диапазоне от больного горла и периодических болей до детских ушных инфекций и артрита.
Без двадцати двенадцать Джин принесла ей чашку кофе.
– Миссис Маккафферти только что подошла.
Последние загруженные работой часы Кэт удавалось отодвигать мысли об этом куда-то на периферию своего сознания.
– Дай мне пару минут.
Джин сочувственно улыбнулась ей, выходя из кабинета.
Как часто, думала Кэт полчаса спустя, пациенты помогали ей во время тяжелой консультации? Когда ее саму успокаивали люди, которым только что сообщили, что их болезнь неизлечима? Даже когда ей приходилось говорить родителям, что их ребенок скоро умрет, только чтобы услышать их заверения, что понимают, что она, доктор, сделала все, что в ее силах, и что она расстроена не меньше, чем они сами.
И сейчас Карин Маккафферти была спокойна, держала себя в руках – и сочувствовала ей.
– Это и для тебя паршиво… может быть, даже хуже, учитывая то, что ты знаешь пациента так хорошо, как меня, – это были первые слова, с которыми она обняла Кэт. – Но со мной все нормально. И мне очень понравилась доктор Монк.
Три недели прошло с тех пор, как Карин первый раз пришла в больницу по поводу уплотнения в груди, и Кэт тогда сразу заподозрила, что опухоль злокачественная, но была шокирована, увидев рентгеновские снимки, на которых было заметно еще и серьезное поражение лимфоузлов. Биопсия выявила особенно агрессивный вид рака.
