При этой дотошности автор воскрешает множество богатой и забытой информации о жизни былой, не всем известной - о жизни разных социальных кругов. Деревенские люди, мечтающие об изобилии, буквально заставляют вспомнить об истинно русском житье-бытье. Воскрешают тот факт, что все ныне недоступные им деликатесы - национального происхождения, даже по названиям из русского быта. "Мясо тоже не сдаем, пускаем на продажу. Ой, какого только мяса в магазине не будет: куры, гуси, утки, говядина, баранина, шашлык, гуляш, азу, бефстроганы, котлеты, бифштекс, ромштекс", - здесь, конечно, слова часто иностранные, но суть не в том, это шедевры чисто русской кулинарии: "а свинина: ой, ребрышки, буженина, корейка, шпиг, ветчина простая, ветчина копченая! А колбас: ой, сколько колбас из своего мяса наварить можно..." Слюнки текут. А роскошь русской бани: "Вступили в моечную: деревянный, чистый до желтизны пол, широкая, такая же желтая скамья посреди, простой душ, душ Шарко, бассейн почти на полкомнаты. Передняя стенка бассейна стеклянная. Видна чистая прозрачная вода. На скамье шайки, березовые веники. Леонид Семенович взял один, встряхнул. Сухие листья зашуршали.
- Ах, попаримся славно! - сказал он радостно. - Люблю русскую баню. В финской не тот смак".
За рубежом - тоже наша жизнь, с живым интересом к иностранцам: "Итальянцы любят велосипедный спорт..." Западная цивилизация вообще описывается Алешкиным "по русским сведениям".
Добиваясь полного читательского доверия к своему знанию жизни, Алешкин пользуется этим доверием, чтобы бесстрашно бить в цель.
Кульминационная манера повествования писателя чрезвычайно грузоподъемна. В прозе Алешкина подняты острейшие, невероятнейшие, фантастичнейшие с обывательской точки зрения и привычек, романтичнейшие по душевному настрою, экстремальные жизненные ситуации.
Первая влюбленность юноши разбивается от столкновения с гнуснейшим женским развратом... Четко высвечены изломы предательства, интриг, заговоров, самых низменных инстинктов. И - верх чудовищного - законченно, во всей наглядности обрисовано истребление человека человеком. Писателю, по его собственным словам, "удается живо показать, как под влиянием обстоятельств человек превращается в убийцу, зверя". Диапазон обстоятельств широчайший. От эпических времен гражданской войны. Эпически развернутое повествование об антоновщине "Откровение Егора Анохина" мощно поддержано родовым историческим опытом писателя. Он с жадностью исследовал в архивах участие своих родных в крестьянском бунте, получившем название антоновщины. А пишет Алешкин глазами очевидца. Смерть Антонова: "Оглянулся он, увидел, что брат упал, и кинулся к нему, стреляя, пригибаясь. Добежал, остановился и вдруг выпрямился, вытянулся во весь рост, опустив руку с маузером, посмотрел на стрелявшего в него почти в упор Чиркуна и бочком упал в картофельную борозду, поливая кровью из разбитой головы тамбовскую землю". Вот Тухачевский: "Тухачевский молча перевел хмурые коровьи глаза на Егора и, не меняя раздражительного выражения сытого лица, бросил:
