— Не стоит примешивать к делу личные отношения, Майк, — в голосе Фрэнкела прозвучало предостережение.
Гарбер проигнорировал его замечание.
— Гас, в который раз говорю тебе, что Де Янг — дерьмо.
Майк направился к выходу.
— Я позвоню из Сакраменто.
После того как Гарбер ушел, Ливонас снова сел в кресло.
— Гас, послушай. Если угоны — липа, тогда какого черта Де Янг мобилизовал гвардию? Что это — игра на публику? Привести в действие гвардию, наложить запрет на гражданские транспортные перевозки и во всем этом обвинить федералистов?
— Энди, проснись и протри глаза. Ты здесь уже давно не живешь, а мы загибаемся, и единственный, кто хоть как-то этому противится, — Винсент Де Янг.
Лицо Фрэнкела снова побагровело. Он наклонился вперед и решительно продолжал:
— Скажу тебе откровенно. Не знаю, почему Де Янг мобилизовал гвардию, но полагаю, что у него для этого были веские основания. Во всяком случае, он хоть что-то делает.
«Так вот до чего дошло, — подумал Ливонас. — Даже такие прожженные циники, как Фрэнкел, стали вторить Де Янгу. Теперь ясно, что нам на сей раз лучше распрощаться».
15 ДЕКАБРЯ, ВТОРНИК, 11 часов 00 минут по вашингтонскому времени.
— Кто он? — спросил следователь.
Полицейский, лейтенант по званию, вытащил небольшой блокнот.
— Администратор сообщил, что это Стивен Харт, проживавший в Анахейме, штат Калифорния. Он работал на съезде, который проходит в здании Пенсионного фонда.
— Вы сообщили туда?
— Я говорил с руководителем делегации Калифорнии. Он сказал, что Харт был у них клерком.
Следователь подошел к кровати. Харт, обнаженный, с раскинутыми руками лежал вниз лицом, его запястья и лодыжки были привязаны кожаными ремнями к раме кровати. Следователь приподнял голову Стива, какое-то мгновение смотрел в безжизненные глаза, затем снова опустил голову на подушку. Хорошо сложен, весьма недурен собой… Гладкая кожа…
Следователь обратил внимание на какую-то светлую полоску на ягодицах, потом потрогал уже остывшее тело и вытер пальцы носовым платком.
Следователь кивнул своему помощнику, и тот стал за ним записывать.
— Возраст покойного примерно двадцать пять…
— Двадцать шесть, — прервал его лейтенант. — Мы обнаружили водительские права усопшего.
— …Двадцать шесть лет, белый, рост около 180 сантиметров, вес примерно под семьдесят килограммов.
Он взглянул на лейтенанта.
— Фото уже сделали?
— Больше чем нам потребуется, — мрачно ответил полицейский.
— Черт знает что, ведь верно?
Следователь наклонился к Харту, пытаясь раздвинуть челюсти и вынуть зажатый зубами кляп.
