- Не стреляйте, я сдаюсь. Оружия у меня нет.
На каждого ловкача...
Еще после первого ареста Мезина и всей его преступной группы Олег Иванович отлично понимал, что на этом поединок с бандитами не закончен. По существу, оставалось главное, самое трудное - доказать их вину. А это не так просто, тем более в конкретном случае, ибо преступники знали, на что шли, как и то, что их ждет. На откровенность, признание вины в надежде на сочувствие суда рассчитывать не приходилось. Все крепко повязаны, запятнаны кровью. А это не прощается.
Уже с первых минут допроса 13 апреля, в день задержания, Александр Мезин дал понять: просто так он не расколется. Стоило следователю намекнуть о шантаже, взрывах, намерении убить Поращенко, как подсудимый искусственно смеялся:
- Какой негодяй этот Сергей! А я же заигрывал с ним, пробовал разузнать кое-какие его делишки, чтобы сразу сдать правосудию. Последнее время вы все подозревали меня. Вот и хотелось отвести от себя эту клевету. Он сам предложил убить Поращенко - был зол на него, не мог простить, что именно Николай посадил Сергея в тюрьму. А мне нужны были факты, чтобы к вам явиться не с пустыми руками. Почувствовал, гад! Теперь все свалят на меня. Думаю, разберетесь сами. Я же столько лет отдал борьбе с преступностью. И чтобы сам...
Подумалось: «Ну и актер! Если бы не эти месяцы напряженных поисков, факты, которые к тому времени имело следствие, можно было бы поверить - с такой уверенностью, так убедительно доказывает свое алиби».
Уже потом, через много месяцев, когда под тяжестью неопровержимых доказательств Мезин наконец заговорит, выкладывая один факт за другим, Домурадов поймет, какую непростительную ошибку совершили они тогда, решив первым брать Карплюка. Уговорило тогда его руководство Гомельского ОВД, с которым довелось обсуждать план проведения операции, мол, сначала нужно обезвредить Карплюка, а потом и за этого милиционера браться. Надо найти зацепку, чтобы уволить его. Такое пятно на все управление! Выгоним из органов - тогда и арестуем. Да и представители Министерства внутренних дел республики поддержали предложение о скорейшем аресте Карплюка - почему-то думали, что главарь этой преступной шайки именно он. Переживали прежде всего за честь мундира. Если бы взяли тогда первым Мезина, все было бы куда проще, ибо в диване у него лежали два обреза и тот самый карабин, из которого были убиты Жамойдо и Рывкин. Были там припрятаны и патроны, взрывчатка. При таких доказательствах даже немой заговорил бы.
