Точно так же должности служилых людей, получившие распространение в XII и XIII вв., оказываются у Снорри существующими уже в X и XI вв.: о лендрманах, которые на самом деле появились не ранее XI в., мы читаем уже в «Саге о Харальде Сером Плаще» и в «Саге об Олафе Трюггвасоне», описывающих события X в., а о сюсельманах — в «Саге об Олафе Святом», хотя сюсельманов стали назначать управителями округов не ранее второй половины XII в. «Вейцлой» («угощение», «пир») называли в более позднее время кормление, жалуемое конунгом дружинникам и иным приближенным. Однако Снорри употребляет это слово в таком значении, говоря о правлении первых норвежских конунгов.
Все подобные анахронизмы могут породить впечатление, что система управления страной и содержания правящего ею слоя за счет эксплуатации бондов в неизменном виде существовала со времен Харальда Харфагра. Между тем она окончательно сложилась незадолго до того, как была написана «Хеймскрингла». Политический строй Норвегии воспринимается Снорри явно как неизменный в своей основе, за одним, правда, исключением: он знает, что до Олафа Харальдссона отдельными областями управляли мелкие конунги и что королевская власть упорно боролась за их упразднение. Таким образом, изменения, с его точки зрения, происходят на событийном уровне, но не касаются институтов.
Наряду с архаизацией ряда новых явлений в социально-политической сфере Снорри допускает некоторые другие передвижки во времени. Народные собрания в отдельных областях страны — областные тинги — были очень древнего происхождения, и историки, собственно, даже не знают, когда именно они сложились. Снорри, стремясь продемонстрировать заботы Хакона Доброго о порядке и законах в Норвегии, приписывает ему создание «Законов Гулатинга» и «Законов Фростатинга» (Hák. góða, 11). Но, с одной стороны, значительная часть обычаев, вошедших в эти уложения, восходит к более раннему времени, а с другой — при Хаконе Добром они вообще не могли быть записаны, так как письменность у скандинавов появилась позднее, в XI в. (не считая рунического письма, которым законов не фиксировали). При Хаконе же, по словам Снорри, стали заселяться Емтланд и Хельсингьяланд (Hák. góða, 12); но колонизация этих лесных областей на востоке Норвегии, как свидетельствуют археология и топонимика, в действительности началась гораздо раньше.
В рассказе о том, как Олаф Харальдссон требовал от исландцев платить ему подати, Снорри упоминает денежные единицы (пеннинг ценою в десятую долю локтя домотканного сукна), которые не применялись в Норвегии до XII в. Точно так же сомнительно, что до XII в. в Скандинавии и Англии были известны шахматы, якобы во время игры в которые поссорились Кнут Датский и ярл Ульф: до этого там играли в другую игру, ħneftafl, напоминавшую шахматы. Исследователи полагают, что новые моды, свидетельствующие о любви к щегольству, которую Снорри приписывает конунгу Олафу Спокойному и его окружению (т. е. приурочивает к последней трети XI в.), были занесены в Норвегию не ранее середины XII в.
