Во всяком случае, видно, что автор старается по возможности избегать нарушения связи времен.
Сага опирается на генеалогию. Как правило, автор рассказывает о предках героя. Очевидно, для исландцев и норвежцев той эпохи более существенно было знать родословную человека и его место в ней, чем его координаты на хронологической шкале, имеющей исходным пунктом не поддающееся конкретно-чувственному восприятию отдаленное прошлое. Если известны происхождение и место жительства человека, указаны его сородичи, его брачные союзы с другими семьями, то о нем сказано достаточно для того, чтобы средневековый скандинав с должной отчетливостью локализовал его в своем сознании и мог следить за событиями его жизни, не задаваясь излишними для него вопросами о том, в каком году от рождества Христова эти события имели место. Например, в явно легендарный рассказ о неудачной попытке датского конунга Харальда Гормссона наказать исландцев за то, что они сочинили о нем хулительную песнь, Снорри вводит вполне реалистическую подробность, сообщая имена знаменитых исландцев, живших в то время в разных местах острова. Тем самым событие фиксируется во времени, и каждому исландцу становится понятным, когда оно произошло. Хронологическая координата, неотъемлемая черта сознания человека нового времени, не является таковой для генеалогически ориентированной мысли средневековых скандинавов.
Поэтому, когда Снорри в первой саге «Хеймскринглы», «Саге об Инглингах», последовательно описывает легендарных конунгов — потомков языческих богов асов и предков исторических конунгов Швеции и Норвегии, у его современников вряд ли возникал вопрос: когда это было, в какие годы жил тот или иной из представителей тех тридцати поколений конунгов, которые предшествовали конунгу Рогнвальду Славному?[7] И не потому, что читатели «Хеймскринглы» подозревали об их легендарности, — ведь точно так же описаны и вполне достоверные в историческом отношении позднейшие норвежские конунги! Понятие даты в нашем понимании — как указания на год, месяц и число — чуждо их сознанию. Дата есть абстракция, время же для древних скандинавов не течет линейно и без перерывов, а представляет цепь человеческих поколений. Дело в том, что время ощущается и переживается этими людьми (приходится говорить скорее о непосредственном его восприятии, чем об осознании и осмыслении его) еще в значительной мере циклично, как вечное повторение. Человек в саге — звено в цепи поколений. Поколения сменяют одно другое подобно тому, как сменяются времена года, и в последующих поколениях возможно появление людей, во всем подобных своим предкам: передаются родовые традиции, семейные святыни и могилы предков, родовые имена,
