- Подождите, подождите! - Высик застыл, сосредоточившись на своем, отрешившись от внешнего мира. Мысли вихрем проносились в его голове, и он с трудом справлялся с лихорадкой ярости и азарта, мешавшей ему думать.
- Морфий, говорите, - сказал он минуты через две совершенно спокойным голосом. - Вот что. Я буду задавать вам вопросы, а вы напрягитесь и постарайтесь на них отвечать. Вопрос первый. Насколько я помню, морфий используется в онкологии как сильное обезболивающее и находится на строгом учете?
- Да, и не только в онкологии. Во время войны...
- К этому мы и подходим. Меня интересуют трое из убитых. Вегин с Ярмиловым, и, этот, бригадир Семеныч, то бишь, Глеб Семенович Ишкин. Все трое прошли через тяжелые ранения или контузию Могли ли они получать морфий - в полевом госпитале, скажем, или в тылу?
- Да, я помню анамнезы всех троих - в свое время тщательно их изучал, по вашей просьбе. Отметил как побочное обстоятельство, что все трое одно время получали морфий в качестве обезболивающего. Но дозировка была ограниченной, и введение морфия прекратилось давно, в конце войны, года за полтора до смерти. У нас они морфия не получали.
Высик припомнил слова любовницы бригадира: «То ненасытный как зверь, то еле ноги волочил... Не пил... Говорил, плохо действует». Он спросил:
- Насколько помню, к морфию может выработаться наркотическая тяга. Могут ли быть при этом резкие перепады в физическом и психическом состоянии? И как насчет спиртного?
- Да, - кивнул врач. - У морфия, как у всех сильнодействующих наркотических средств, есть обратная сторона. Человек, получающий его как обезболивающее, может к нему пристраститься. При этом могут быть резкие перепады, в зависимости от того, получил он свою дозу или нет. Период прилива энергии, достаточно кратковременный, сменяется периодами депрессии. Что до спиртного, то при употреблении морфия спиртное нежелательно, даже противопоказано... Сразу скажу, что нам известны случаи, когда раненого или больного «забирал» морфий, и он стремился достать его всеми правдами и неправдами, когда больничный курс прекращался.
Да, подумал Высик, всеми правдами и неправдами... Он опять живо увидел Марию Плюнькину, в белом халате, со шприцом в руке, между больничных коек, услышал жаркий шепот кого-то из раненых: «Сестрица, не могу, еще хоть один укольчик, что тебе стоит...» - «Не положено, на тебя уже не выписано», - отвечает она. «Ну, найди, укради, у вас ведь можно смухлевать, не могу больше, сестрица, за мной не постоит...» Один раз повторяется такая ситуация, другой, третий, а потом Марию осеняет... Или осеняет Свиридова, лежащего в госпиталей многое видящего изнутри? Нет, осеняет Марию, Свиридов бы не додумался...
