— Обязательно, — спокойно ответила она. — Почему ты, зная о том, что с делом вышла проволочка, не проинформировал меня? О таких вещах мне непременно следует знать.
Харальдссон почувствовал, что история принимает нежелательный оборот. Он начал оправдываться:
— Подобное случается. Не могу же я, черт возьми, бегать к тебе, как только машина дает маленький сбой. У тебя ведь есть дела поважнее.
— Важнее, чем проследить за тем, чтобы мы незамедлительно начали поиски пропавшего ребенка?
Она смотрела на него вопросительно. Харальдссон молчал. Такое в его план не входило. Никак не входило.
Это происходило в понедельник. А теперь он стоял в мокрых носках на краю болота. Хансер пустила в ход всю артиллерию: опрос соседей и прочесывание местности, масштабы которой увеличивались с каждым днем. Пока без всякого результата. Накануне Харальдссон столкнулся в отделении с комиссаром полиции лена и небрежно заметил, что эта история им обойдется недешево. Много народу работает по многу часов, чтобы отыскать парня, который развлекается в столице. Толком разобрать реакцию комиссара Харальдссон не сумел, но, когда Рогер вернется со своей маленькой экскурсии, комиссар наверняка вспомнит его слова. Тогда он поймет, сколько денег попусту растратила Хансер. Подумав об этом, Харальдссон улыбнулся. Должностная инструкция — это одно, а интуиция полицейского — совсем другое. Такому не выучишься.
Харальдссон остановился. На полпути к холму. Одна нога вновь провалилась. На этот раз основательно. Он вытащил ногу. Без ботинка. Харальдссон успел лишь увидеть, как жижа хищно засасывает черный ботинок сорок третьего размера, а носок левой ноги тем временем впитал еще несколько миллилитров холодной воды.
Черт возьми, с него хватит.
Достаточно.
На колени, руку в ил, достать ботинок. Потом он поедет домой. Другие могут носиться тут и прочесывать эту проклятую местность. А ему надо оплодотворять жену.
Отпустив такси и облегчив кошелек на 380 крон, Себастиан оказался перед собственной квартирой на улице Грев-Магнигатан в районе Эстермальм[2]. Он давно собирался от нее отделаться — жилье было дорогим и шикарным, словно предназначенным для успешного писателя, лектора с опытом работы в высшей школе и разветвленной сетью знакомств. Ничто из этого к нему больше не относилось. Но одна мысль о необходимости отбирать, паковать и перевозить нажитые за все годы вещи представлялась ему невыносимой. Поэтому он предпочел просто закрыть большую часть квартиры и пользоваться лишь кухней, комнатой для гостей и меньшей из ванных комнат. Остальное стояло неприкосновенным. В ожидании… чего-то.
