Замки загремели и дверь в конце концов была открыта. За ней возникло старушечье лицо, мгновенно с любопытством оценившее обстановку позади Эрнестины Вольф.
— Доброе утро, — поздоровалась французская гостья.
— Доброе! — выпалила старушка, посмотрев поверх своих неказистых, с давно устаревшим прозрачным ободом очков. — Ну, вернее, для кого как! Вы уж простите, что я вас беспокою в такую рань. Я соседка, из пятой квартиры, вот, прямо за стенкой живу. Меня зовут Эльза Тоомас. Мы с мужем, с Кари, живем сразу за этой стеной.
— Очень приятно, Эльза. Эрнестина Вольф. Как поживаете? — традиционно во французской манере ответила мадам и вежливо улыбнулась.
— Как поживаю? Не спрашивайте! Это же какой-то кошмар! Собственно, именно поэтому и беспокою вас. Возможно, вы что-то видели. Вы не подумайте, чего плохого, без повода я никогда не обращаюсь к соседям. Мы с супругом пенсионеры, нам по семьдесят лет уже, вы сами понимаете, никаких вечеринок не устраиваем.
— Так что же случилось с вами, Эльза? Может быть, вы присоединитесь к нам за завтраком? Мы как раз собирались…
Соседка отреагировала молниеносно — она шагнула через порог, чуть было не наступив на рыжее облако впервые кого-то послушавшее и выполнившее команду. Собачонка успела вовремя отскочить в сторону и предупреждающе рыкнуть вдогонку старушке из соседней квартиры, уже повернувшей на кухню.
— Алена, ставь еще одну чашку, у нас гости! — громко сообщила мадам, запирая дверь и довольно расплывшись в улыбке.
Переезд в другую страну, вынужденное возвращение на родину могло оказаться не таким мрачным, как ей представлялось изначально. Вполне вероятно, каннабис можно будет отложить…
Очень скоро они все втроем пили горячий кофе, а мадам Вольф получила свое яйцо пашот, которое отодвинула в сторонку, так как ничто на свете не любила к завтраку так сильно, как свежие круассаны, испеченные Аленой. Эту женщину, когда-то давно почти подобранную ею с улицы, мадам отправляла на занятия в пекарню Огюста, чтобы та совершенствовала свои навыки. В результате, французским пекарям удалось раскрыть в грубой женщине настоящий талант ко всему, что касалось муки.
— Вы хотели что-то рассказать, — напомнила Вольф соседке, окунув в большую чашку румяный кончик второго круассана. По коричневой жидкости расплылись желтые масляные разводы.
— Ах, да! Я так понимаю, вы приехали к нашим молодым соседям в гости?
— Все верно, — дружелюбно улыбнулась француженка.
