Десант, сформированный из моего, германского и австрийского отрядов, на лодках, миноносцах переправили через Пэйхо. Как я отметил для себя, практически ровно в шесть ноль-ноль были заняты оба южных форта. Русские флаги – российский и Андреевский, которые нёс погибший стрелок Ткач, – были водружены на самом мощном южном форте номер два. Германцы и австрийцы водрузили свои стяги на прибрежном форте номер три. Японский флаг был до этого водружён вместе с нашим на северном форте, а к британскому «Юнион Джек» на форте номер четыре присоединился итальянский. На пятый форт сил десанта не хватило. В четырех гарнизонах фортов было по сто пятьдесят – двести человек.
Когда переправлялись через реку, повезло столкнуться с лейтенантом Бахметьевым, корабль которого участвовал в переправе. От него узнал, что наши миноносцы ночью не бездействовали. Сначала номерные собачки «Двести три» и «Двести семь» вместе с британскими контрминоносцами «Fame» и «Whiting» захватили четыре китайских дестройера-истребителя, стоявших около адмиралтейства Таку. Истребители миноносцев были взяты без боя. После первых же выстрелов с «Fame» и «Whiting» китайские моряки оставили свои суда и бросились на берег. Англичане, взяв добычу на буксир, оттащили их в Тонгку.
В это время командир «Двести третьего» лейтенант Славинский с командой матросов с обоих русских миноносцев занял китайское адмиралтейство и поднял на нем Андреевский стяг. Это был первый русский флаг над захваченным объектом противника во время этого конфликта. Большой плюшкой при захвате адмиралтейства стало то, что в одном из его сухих доков стоял на ремонте китайский минный крейсер. Неплохой такой приз водоизмещением в тысячу сто тонн, построенный «по английским чертежам». Судовые механизмы и оборудование импортированы из Великобритании, вооружен кораблик тремя стодвадцатимиллиметровыми скорострелками Круппа, некоторой мелочью и четырьмя торпедными аппаратами. Заведовать этими мастерскими и доками было поручено мичману Редкину, который хорошо говорил по-китайски.
Лейтенанты Эшапар и Бахметьев в это время на своих миноносцах наблюдали за китайским крейсером «Хай Тен», чтобы атаковать его немедленно, если тот предпримет враждебные действия. После ночного дежурства, так и не дождавшись движухи от китайских моряков, приняли участие в перевозке десанта через Пэйхо для занятия южных фортов.
Комендант Таку генерал Ло Юнгуань до последних сил отстаивал вверенную ему крепость. Видя свое бессилие, генерал Ло по долгу китайского военачальника, проигравшего битву, «принял золото». Это особый китайский метод самоубийства высших чиновников при помощи золотой фольги. Заключается он в том, что приговорённый помещает тончайшую золотую пластинку на ладонь или на рот и вдыхает ее. Фольга закупоривает горло, и человек в мучениях задыхается. Добровольный уход из жизни – аналог японского харакири – происходит на глазах нескольких мандаринов, которые отправляют потом наверх доклад. Такой смертью генерал Ло Юнгуань спас честь и обезопасил свою семью от гнева императора. Об этом мне любезно поведал Николай Иванович, чей миноносец «Двести пятый» несколько раз за этот день причаливал к нашему форту номер три.
