— Петр Эрастович, — скользя по грязи, к нему спешил следователь прокуратуры Горчаков с двумя амбалами — полицейскими и священником. Как ни были черны думы Петра Эрастовича, он не мог внутренне не улыбнуться комизму, с которым святой отец подобрал подол рясы, стремясь не окунуть его в слякоть.
— Что случилось, Евгений Николаевич? — болезненно сморщившись, осведомился Фондорин.
Горчаков подошел. Дышал тяжело, лицо и шею залила краска.
— Ну, не молчите, — взмолился чиновник. — Говорите же. Сколько погибших?
— На данный момент четыреста восемьдесят, из них девяносто восемь дети, — отрапортовал Горчаков и махнул рукой. — Да дело не в том.
— Что значит не в том?
Изумление с изрядной долей гнева отразились на холеном лице Петра Эрастовича.
Как раз в этот момент мимо прошлепали по грязи санитары с носилками. Петр Эрастович прижал к носу платок. На носилках лежала девушка. Одна нога (Петр Эрастович взглядом опытного донжуана отметил аккуратные пальчики с хорошим педикюром) беспомощно свисала с носилок, а другой ноги… Другой ноги не было вовсе.
— Боже милосердный Исусе Христе, — проговорил священник и, вдруг, отвернувшись, блеванул.
Петр Эрастович взглянул на него: молодой, бороденка жидкая. Видно, рукоположен недавно и не насмотрелся еще. Впрочем, как и он, чиновник особых поручений Фондорин. Петр Эрастович почувствовал нечто вроде благодарности святому отцу, так как тот своим походом в Ригу отвлек его самого от рвотных позывов.
— Извините, — отблевавшись, молвил священник. На бороденке его висела отвратительная слизь.
Горчаков потянул Фондорина за рукав.
— Пойдемте, Петр Эрастович. Вы должны это увидеть.
Тот покорно последовал за ним.
Они направились к замершему у раскуроченного полотна ремонтному поезду, в одном из вагонов которого расположился медицинский штаб.
Горчаков молчал, и это раздражало Фондорина. Чиновник не любил сюрпризы.
— Евгений Николаевич, да скажите вы, наконец, в чем дело.
— Увидите, Петр Эрастович.
Горчаков постучал в дверь штаб-вагона, ему открыли.
— Прошу.
Петр Эрастович, ухватившись за поручень, взбежал по ступенькам. В штабе находился врач и медсестра.
— Вы кто? — нахмурился врач.
— Это Фондорин, из Администрации, — представил чиновника Горчаков, стоящий у того за спиной.
Лица врача и медсестры вытянулись.
— Здравствуйте, — сказал Петр Эрастович, испытывая некоторое неудобство. — Ну, что тут у вас?
— Вот.
Врач суетливо отстранился и Фондорил увидел лежащую на кушетке женщину, черноволосую, крупную. Грудь женщины тяжело вздымалась.
