Сашенька присел на отвердевшее тело лакея. Вишню — в рот. Косточку между пальцев — и в небо. Красота.
— А ты молодец, не сдристнул.
Сашенька взглянул на Пущина, ухмыльнулся, показав лошадиные зубы.
— Да я знал, что Кюхля не попадет. У него рука слабая, тряская. А у меня — посмотри.
Сашенька напряг руку.
— Да ты пощупай.
Пущин осторожно потрогал мальчишеский бицепс.
— Да, есть, — сказал уважительно.
— И мне, — взмолился Дельвиг.
Сашенька пожал плечами: щупай, не жалко.
Дельвиг упал на колени.
— Что делаешь, гнида?! — взревел Сашенька, ударив Дельвига ногой в грудь.
— Что такое? — встрепенулся Пущин, глядя, как катается по траве хрипящий Дельвиг.
— Да он мне в хуй вцепился, — пожаловался Сашенька. Черные глаза метали молнии.
Пущин заржал.
Дельвиг сел, харкнул кровицей, ухмыльнулся криво.
— Есть кое-что, — молвил загадочно.
Сашенька хотел сделать злое лицо, да отчего-то залился краской.
— Ты посмотри, — восхитился Пущин. — Он покраснел, как девица. Слышь, Дельвиг?
Толстяк бросил взгляд на Сашеньку.
— Покраснел, как девица, — пробормотал. Глаза его загорелись.
— Не подходи, — взвизгнул Пушкин, вскакивая.
Дельвиг отшатнулся.
— Ну, чего ты, Обезьяна? — взмолился жалобно. — Я же просто поцеловать тебя хотел по-дружески.
— Не подходи.
Дельвиг пожал плечами, снял очки. На коротком носу — красная полоска. Вынул платочек, вытер вспотевший лоб, на небо взглянул.
— Где там Кюхля запропастился?
— Небось, дворник его опять сцапал, — предположил Пущин.
Мальчишки поежились.
Дворник мальчика схватил
И штаны с няго спустил.
Пропел Дельвиг. Пущин прыснул. Сашенька — тоже.
Нехуй простынь воровать,
Нехуй в сраку нас ебать.
— Дельвиг, уймись, я сейчас обассусь, — простонал Пущин.
Сашенька посмотрел на Дельвига с восхищением. Надо же, как ловко да складно он сочиняет! Получше, чем дядя Baziley.
Воротился Кюхля.
— Ну, наконец-то, — воскликнул Пущин, выхватывая из тонких рук Вильгельма лопату.
Рой мух поднялся с посинелого Парамошки. Пущин принялся копать, да быстро утомился, передал лопату Сашеньке. Саша поплевал на ладони.
— Кюхля, ты чего стоишь, подходи, — позвал Пущин.
Вильгельм неуверенно приблизился.
— Б-б-божжже, это т-т-труп.
— Да, труп, — кивнул Дельвиг, поправляя очки. — Суть человек, утративший душу. Как, помните, у Гете:
Wer reitet so spaet durch Nacht und Wind?
Es ist der Vater mit seinem Kind;
Er hat den Knaben wohl in dem Arm,
Er fasst ihn sicher, er haelt ihn warm.
«Mein Sohn, was birgst du so bang dein Gesicht?»
