— Я пойду к ректору!
— Иди, — Животный самодовольно откинулся на спинку стула. О, как же захотелось Ядову стукнуть его по морде!
— И пойду.
— Желаю удачи, — сказал Животный и накарябал в зачетке Ядова "неуд". Это означало, что Ядов как никогда приблизился к веселому армейскому товариществу.
Ядов взял зачетку и пошел к ректору. Глазунова, конечно, не было. Что делать?! Попросить Животного? Объяснить, может, все-таки сжалится?!
Ядов кинулся обратно и открыл дверь кабинета. Животный, спустив штаны, дрочил в лицо Кончиновой, свободной рукой он ковырялся в ее пизде. Взвизгнув, Животный разрядил свою обойму в лицо девки и поставил ей в зачетку "удовл".
— Чего тебе? — удивленно спросил он у Ядова. Ядов захлопнул дверь и убежал.
Дома Ядова ждали отец с матерью:
— Как же так? — сказали они. — Умный преподаватель хочет, чтобы ты все знал, заботится о тебе, а ты — лентяй. Иди теперь в армию, там из тебя сделают человека.
Ядов от роду не плакал, а теперь разрыдался.
У Ядова было немного денег — он копил на том китайской поэзии. Но теперь он послал в жопу поэзию и пошел в оружейный магазин.
— Че, достало? — сочувственно спросил продавец, глядя на перекошенное лицо Ядова.
Продавец достал из-под прилавка пистолет.
— Стреляй в висок, чтоб долго не мучиться, — посоветовал он. — Одного патрона тебе хватит?
— Давай целую обойму, — твердо сказал Ядов.
— Эка тебя расквасило, — присвистнул продавец и дал обойму — двенадцать зарядов — апостолов.
Ядов бродил по улицам пока не зажглись фонари, но и потом он не пошел домой, а уснул на лавочке на бульваре. В восемь утра Ядов приплелся в переулок, где висело в воздухе красное здание Ёпа. Пистолет приятно холодил низ живота. Ядов был силен, как никогда.
Ему повезло: раскачивающейся походкой Животный плыл прямо на него из тумана коридора.
Увидев Ядова, он вздрогнул. Ядов разрядил свою обойму в лицо Животного. Двенадцать апостолов проникли в мясо и кости, мозги брызнули на стены. Ядов любил Тарантино, ему очень понравилось, как голова Животного разлетелась на куски. Но — он забыл оставить патрон для себя, и теперь предстояло нудное объяснение с родителями.
….Вот я, например, таракан Иван Лябов….Работы нет, вместо квартиры — грязная дыра. Голодаю. Да, братцы, хреново! Хреново, братцы, да! Бабы нормальной и той нету! Так, шалава одна прицепилась, старая и страшенная. Да и то, подозреваю, спала она со мною из-за прописки… Прописал, братцы, сдуру ее — попробуй теперь отвяжись! Штоб она сдохла, сука! Штоб ее рейдом протравили! Штоб Быдлов ее тапком размазал! А зовут-то как — Ка-пи-то-ли-на! Тьфу! Беженка проклятая! Из катюхиной комнаты сюда от рейда перебежала. Сначала ласковой, доброй была! Тут мне и крошка от пирога, и борщ- с мясом непременно! — и рыбка, и котлетка, и водочки нальет! А в постели — огонь, Кармен! А счас? Макаронины сухой не допросишься! Спим отдельно, причем она на моей постели, а я на коврике, бллядь! Ик… Простите, братцы, накипело! Ох, не надо было ее прописывать, ох, не надо!
