Такой взгляд на дело так приятно, по-видимому, подействовал на Билли Вильямса, что ему снова стало легко смотреть на мир Божий, и он настолько приободрился, что чуть не стал считать себя победителем. Кедди Эрроль как-то умел успокаивать и ублажать других; даже в первом пылу своего триумфа он сознавал, что побитый им соперник вряд ли был в таком же веселом расположении духа, как он, и не прочь был подумать, что при других обстоятельствах мог бы сам оказаться победителем.
В это утро м-р Хавишам имел очень продолжительный разговор с победителем на бегах — разговор, который заставлял его улыбаться своей сухой улыбкой и несколько раз тереть себе подбородок своей костлявой рукой.
М-сс Эрроль была зачем-то вызвана из гостиной, так что Кедрик с адвокатом остались вдвоем. Сначала м-р Хавишам недоумевал, о чем ему говорить с своим маленьким собеседником. Он думал, что, пожалуй, лучше всего будет потолковать с ним о том, что могло бы приготовить его ко встрече с дедом и к предстоявшей ему, по всей вероятности, великой перемене. Он мог видеть, что Кедрик не имел ни малейшего понятия о том, что ожидало его по прибытии в Англию и в каких семейных условиях ему придется жить там. Мальчик еще не знал даже, что будет жить не в одном доме с матерью. Между адвокатом и м-сс Эрроль было условлено пока не говорить об этом Кедрику, а приготовить его к этой мысли постепенно.
М-р Хавишам сидел в кресле по одну сторону открытого окна; по другую сторону его стояло еще более широкое кресло, в которое уселся Кедрик и смотрел на м-ра Хавишама. Он забрался в самую глубь и сидел там, прислонившись кудрявой головкой к задней подушке, скрестив ноги и глубоко засунув руки в карманы — ни дать, ни взять как делал это м-р Хоббс. Он пристально наблюдал за м-ром Хавишамом, пока тот разговаривал с матерью, и, по его уходе, все продолжал почтительно и глубокомысленно смотреть на старика. Когда м-сс Эрроль вышла, наступила короткая пауза, в продолжение которой м-р Хавишам и Кедрик, по-видимому, изучали друг друга. Старик затруднялся, соображая, что может пожилой человек сказать маленькому мальчику, бравшему призы на бегу, носившему короткие панталоны и красные чулки на ногах, едва выступавших за края кресла, когда он глубоко в него усаживался.
Кедрик помог адвокату, вдруг начав беседу сам.
— Знаете ли, — сказал он, — я не знаю, что такое граф.
— Не знаете? — повторил м-р Хавишам.
— Нет, — отвечал Кедди. — И я думаю, когда мальчик готовится быть графом, ему следует знать. А вы знаете?
