.
А в 1998 году я купил маленькую черненькую книжку «Веселые ребята» и из предисловия узнал, наконец, что к чему[16]. Она до сих пор стоит у меня в шкафу, только читаю я ее с осторожностью. Книги в клеевом переплете — вещь непрочная.
•••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••
Олег Овчинников,
журналист
/выпуск РГГУ–1997/
Году в 1989-м, когда действительно интересные книги уже начинали выходить, но еще были в дефиците, каждое утро, к 9 часам, я приезжал к «Дому книги» в Медведково. Девятый класс в нашей школе учился во вторую смену, так что я вполне мог позволить себе заехать сюда до уроков.
До открытия оставался час, но у входа уже собиралась очередь. Вошедшие в магазин первыми могли выбрать одно или несколько дефицитных изданий — хорошие книги «выбрасывали» к открытию, но редко когда больше 7–8 экземпляров. Так мне досталось одно из первых позднесоветских изданий Хармса — были в нем в том числе и его литературные анекдоты. Всякие другие пародийные издания выходили параллельно: помню тоненькую книжечку, репринтное переиздание сборника «Парнас дыбом».
В ежеутренней очереди я был самым юным: основу ее составляли люди, прекрасно помнящие самиздатовские времена. По старой памяти обменивались и машинописными изданиями. Так псевдо-Хармс смешался в моей голове с Хармсом настоящим, да и большой необходимости их разделять я тогда не видел — абсурдно и смешно, абсолютно доступный мне тогда и любимый и поныне тип юмора (знакомство с «Монти Пайтоном» случится сильно позднее), не все ли и равно, кто написал?..
Сейчас цитаты как из Хармса, так из псевдо-Хармса служат, по большей части, в качестве своеобразных шифровок: «А старухи все падали и падали» или «Мало детей, мало!» позволяют выразить отношение к различным ситуациям, причем это отношение будет считано только теми, кто находится с тобой в общем культурном контексте.
•••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••
Денис Корсаков,
спецкор «Комсомольской правды»
/выпуск МГУ–2000/
Фразу «Лев Толстой очень любил детей» я часто встречал то в статьях, то в разговорах — и не очень понимал, откуда она взялась. Так бывает, когда слышишь фразу из анекдота, который в компании знают все, кроме тебя. Я прекрасно знал и любил хармсовские «Анегдоты из жизни Пушкина» — но у него было «Пушкин любил кидаться камнями», а Льва Толстого не было и в помине. Все-таки я понимал, что Толстой откуда-то из этой же оперы (может, Хармс написал еще какие-то анекдоты, которые мне на глаза не попадались?). Еще вспоминался Андрей Кнышев с его анекдотами про Чехова и чайку.
