Да, это был их взвод. Их братья шли к ним.
— Наши, — подтвердил Саблин. — Володька, у тебя мины есть?
— Две у меня и две в «сундуке», — сказал Карачевский.
— У меня тоже две, ещё и ППМНДэшка, (Противопехотная Мина Направленного Действия).
— Ишь ты запасливый, Аким, я ППМНД не ношу, тяжёлые они. — Говорит Володя.
— Пошли, расставим их, пока китайцев нет.
— Давай хоть покурим сначала, а то воюем-воюем…
— Да, это нужно, — согласился Саблин.
Они присели у стены окопа, открыли забрала, достали из карманов сигареты, у Саблина пачка была мятая-перемята, сигареты скрючены, но ничего, закурил.
— Слышь, Аким, — начал Карачевский.
Больше всего, больше всего на свете не хотел Саблин, что бы кто-то, пусть даже Володька, начал разговор об убитом командире, не хотел он об этом говорить сейчас, поэтому и спросил грубо:
— Ну?
— Может, нас за сегодняшний день наградят?
Фу, отлегало, не стал он о Коровине говорить. Аким был ему благодарен и даже обрадовался, и ответил:
— Сто процентов.
— Думаешь?
— Думаю.
— А то понимаешь, у меня ни одной награды нет. У тебя-то есть.
— Есть.
— Медаль бы мне не помешала. А то как-то неудобно, вроде как, и не воевал никогда, как будто в штабе сидел.
— Крест дадут, — сказал Саблин.
— Думаешь?
— Ну а чего, траншею взяли, склад боеприпасов противника уничтожили, живую силу тоже… Должны крест дать.
— Хорошо бы. — Мечтательно произнёс Карачевский.
Аким стрельнул окурком вдоль траншеи и встал:
— Пошли мины ставить. Придут наши, а мы уже всё сделали.
— Точно, — Карачевский тоже встал, поднял с земли тяжеленный «сундук» с боеприпасами, закинул его на плечо. — Пошли, поставим, может, взводный орать будет поменьше.
Аким невольно усмехнулся и закрыл забрало шлема.
