Все замерли опять, ждут, Саблин снова тянет сигарету из пыльника, закуривает. Только закурил, взводный тут же забирает у него сигарету. Аким вздыхает, тянет следующую.
А Теренчук так и не шевелится.
— Помер он там, что ли? Хайруллин, он там жив? — Кричит урядник Носов.
Аким видит, как на фоне зарева, там, высоко на краю оврага, Хайруллин машет на него рукой, мол, не мешай.
А секунды идут.
Тягостно это всё, тягостно. Ждать удара, так хуже ничего нет. «Ответка» прилетит, все это знают и ждут. Быстрее бы уже. Саблин накурился, хотел кинуть окурок, так кто-то из казаков его забрал.
И тут:
— Товсь! — Орёт Теренчук, так и не отлипнув от прицела.
— От струи! — В след ему орёт Хайруллин.
И сразу за этим:
Пах…
Над оврагом вспышка, все стало видно на долю секунды как днем, и снова темнота.
В-с-с-с-ш-ш-ш…
Звук быстро становится свистом. И стихает.
Все замерли, все ждут, задрав головы, смотрят на Тренчука. А он так и сидит, скрючившись у прицела. Так и не отлипает от него.
Теренчук и Хайруллин словно прилипли там, наверху, к пусковому столу. Сидят. Ждут. Чего ждут?
Саблин вздыхает, граната уже должна долететь, а они молчат. Попали — не попали, не ясно.
И тут на весь овраг заорал Жданок. Он по штатному расписанию боец радиоэлектронной защиты.
— Коптер!
Сидел он рядом с Саблиным, Аким даже вздрогнул от неожиданности.
— Дрон-наблюдатель, — он замолкает, глядит в монитор, что у него на животе, и снова орёт, — юг, один-тридцать. Шестьсот семьдесят метров. Высота семьсот двадцать. Идёт к нам.
Саблин не шевелится, нет смысла. Он штурмовик, у него все подствольные гранаты либо осколочные, либо фугасные. А все стрелки, у кого винтовки «Т-20-10», засуетились, снаряжают под стволы «самонаводящиеся». Такой можно сбить коптер.
— Пятьсот семьдесят, — орёт Жданок.
А эти проклятые гранатомётчики всё сидят, как приросли, заразы, вот чего они там высматривают? Нет, не приросли, Теренчук наконец отрывается от прицела и орёт вниз не тише Жданка:
— Промах! Гранту на стол.
— Гранту! — Орёт за ним Хайруллин.
Саблин и Ерёменко снова скручивают новую гаранту, Лёшка снова лезет на стену оврага, предаёт гранату Хайруллину:
— Последняя, больше нет, вроде.
Тот молча забирает у него гранату, укладывает на то место, где ей положено лежать, докладывает:
— Граната на столе.
Теренчук его не слушает, он опять прилипает к прицелу.
— Коптер — четыреста, — орёт Жданок. — Идёт к нам.
— Кто первый по дрону стреляет? — Кричит взводный. — Носов, давай ты.
