А вопрос о том, подписывать или нет, вообще не стоит. Я готов добровольно на любой жертвенный алтарь взойти, лишь бы с моими любимыми и дорогими ничего не случилось. Так что я сейчас любой счет подпишу. Но потом, если мне только представится такая возможность, кое-кто сполна расплатится по этому счету.
– Сколько у меня свободного времени по максимуму? – спросил я, спешно подписывая предложенные бумаги.
– Завтра в десять служебный автомобиль доставит тебя в мальтийский офис компании. В настоящий офис, – ответил Арефьев, видимо, не ожидавший, что все пройдет так гладко. – Там будет подписание трудового контракта, инструктаж, обучение и знакомство с сотрудниками.
– До того времени я могу оставаться на этой, э-э… вилле?
– Да, но… зачем?
– Это – мой маленький секрет. И еще одна просьба: у ваших сицилийцев имеются наручники?
– Хм… Сейчас узнаем, – удивленно произнес Арсений Петрович и, поднявшись с кресла, вышел в коридор. Через пару минут он вернулся с парой пластиковых хомутов. – Только такие нашли. Годятся?
– Сойдет, наверное, – ответил я, беря кресло и направляясь в смежное помещение, безошибочно определенное мною как санузел. – А теперь слушайте. Скрыть это от вас я не смогу. Да вы теперь и сами не уйдете, хоть вас палкой прогоняй. Если вы действительно хотите узнать, что творится в моей проапгрейденной черепушке, пристегните меня наручниками к водопроводной трубе. И ни в коем случае не отстегивайте, что бы со мной ни происходило. А в таком виде можете даже и пообщаться.
– Пообщаться с кем? – осторожно спросил Арефьев.
– С тем, кто займет место в моей голове. Не знаю, кто в этот раз там окажется. Будем надеяться на лучшее, но… готовиться к худшему, – многозначительно произнес я, еще раз указав на наручники. – Исключительно ради вашей безопасности. Понимаете, что я имею в виду?
– Понял, не дурак. Еще раз схлопотать по морде желания не имею, – сосредоточенно кивнул Арефьев, притянул хомутами мои запястья к холодной и влажной водопроводной трубе и притащил второе кресло. – Когда начинаем?
– Прямо сейчас! – произнес я, заметив, что Смайлик уже не мяукает, а просто вопит на одной ноте, как несмолкающая сирена. А на кафельных плитках санузла начало проявляться тревожное красноватое мерцание – видимо, рыжий собрат моего черныша был уже где-то на подходе. – Ну, котяра, погнали наши городских! Тайна Мирабеллы!
