– Ага, – неуверенно согласилась я.
Ладно, папа, только ради тебя: я дам этому замку ужасов и его корявым обитателям ещё один шанс.
В коридоре мой чемодан перехватил Игорь, и пока дворецкий с моими вещами ковылял по лестнице на второй этаж, отец смотрел ему вслед.
– Не самая подходящая работа для человека с больной спиной, – тихо прокомментировала я.
– Не могу представить для себя ничего иного, мисс Дана.
Не может быть! Он меня услышал! Ну да, коридор пуст: должно быть, в большом пустом пространстве слова звучат по-другому и разносятся дальше.
– Простите, Игорь, не хотела вас обидеть.
– Не волнуйтесь. Я привык на многое не обращать внимания.
Наконец дворецкий вскарабкался на второй этаж и, тяжело дыша, повёз мой чемодан по коридору.
– Игорь служит в этом доме много лет, – отец обнял меня за плечи. – И запомни: он слышит абсолютно всё!
Ого! Не хватало мне ещё няньки с таким слухом.
– Всё ли тебя устраивает?
Мы с отцом одновременно вздрогнули. У нас за спиной откуда ни возьмись появилась тётя Мэг. Я обернулась к ней и кивнула:
– Спасибо, всё прекрасно.
– Отлично, – холодно бросила она, сверля меня взглядом.
– Ну, я поехал. – Отец собрался обнять тётку на прощание, но она снова жестом отстранила его. – Привычка, – замялся он. – Ну ладно, увидимся через несколько недель.
– Да-да, увидимся, – нетерпеливо бросила тётя Мэг.
Отец обнял меня:
– До скорого. Я приеду, как только смогу.
Я вцепилась ему в плечо, прижалась к нему и едва не расплакалась. Ненавижу прощаться! Не хотелось, чтобы отец видел меня плачущей, и я изо всех сил старалась сдерживать слёзы. Он ничего не заметил, и хорошо.
– Держись, малыш, – улыбнулся отец и пошёл вниз по ступенькам.
– Как всегда, – отвечала я.
Я видела, как он сел в машину и уехал. Вот тоска-то! Я бы проводила его глазами, пока за ним не закрылись бы железные ворота, но мне не дали на это времени.
– Пойдём, дитя! – Тётя Мэг безжалостно вцепилась мне в руку, затащила в дом и заперла входную дверь на засов. – Покажу тебе твою комнату. – И она пошла вверх по лестнице.
Я потащилась за ней.
На душе было скверно. И как-то тяжко во всём теле. С каждой ступенькой, уводящей меня всё глубже в этот дом, сердце колотилось всё тревожней. Меня бросило в дрожь. Отец уехал, я теперь одна, и защитить меня некому.
Спокойно, только без паники. Руки дрожат. Надо убрать их в карман моего розового свитера. Неужели опять приступ панического страха?! Последний раз так было, когда умерла мама. Вот только этого не хватало! Держись давай! Дыши глубоко, вот так. Это всего лишь старый дом. И всего лишь ворчливая тётка моего отца.
