Возле восемнадцатого вагона поезда «Киров-Москва» выстроилась очередь. Пассажиры, одетые не по погоде, поеживались. Некоторые молча ждали, другие поторапливали проводника, сверяющего билеты.
– Ну их! – махнула рукой Катя. – Пусть проходят, поезд без меня не уйдет.
Предстоящая поездка вызывала у нее смешанные чувства. Как продукт с истекшим сроком годности во время приступа голода. Может быть, он окажется безвредным и даже вкусным. А если не повезет – жди неприятных последствий.
Ее отец, улыбнувшись, покачал головой.
– Не сильно торопишься, да? Ничего, пара минут у нас есть.
Он тяжело дышал. Судя по всему, устал, пока тащил чемодан Кати, но старался сохранять боевой вид.
«Не такая уж я развалина», – иногда говорил отец, когда старался взять на себя чуть больше, чем требовалось. Никто и не спорил, ведь к своим годам он был в неплохой форме, а скуластое волевое лицо, украшенное серебряной щетиной, говорило каждому, что они имеют дело с бывшим офицером.
«Нет, не развалина, – подумала Катя. – Но возраст есть возраст». Она с ужасом отогнала мысль о том, что когда-нибудь его не станет, так же как не стало ее мамы.
– Во всем можно найти свои плюсы, – продолжал говорить отец. – В Москве сложно жить, но там полно потрясающих возможностей. Если будешь хорошо учиться и старательно работать, то сможешь стать кем угодно.
– Мне и здесь было неплохо, – грустно улыбнулась Катя.
– Не дави на больное… Повезло, что тетя согласилась тебя приютить. Мы с ней никогда особо не дружили, – признался он. – Уж слишком она стервозная. Но к тебе всегда относилась хорошо.
– Так ведь она меня с детства не видела? – удивилась Катя.
– Вот и наверстаете упущенное.
Она заметила, как один из прохожих поднял мобильный телефон, собираясь сделать фотографию. Катя инстинктивно отвернулась. Она ожидала этого. Знала, что они достанут ее и здесь. Отследили по железнодорожному билету, разумеется!
– Все в порядке, – послышался спокойный голос отца. – Парень снимает сам себя. По-моему, это называется «селфи». Я бы назвал это иначе, но, боюсь, это будет звучать как старческое ворчание.
Спокойные нотки в его голосе заставили Катю прийти в себя. Будь тот парень журналистом, пришедшим по ее душу, то отца было бы не сдержать. В такие моменты он превращался в офицера Романова – человека, которого вы бы с радостью приняли в качестве командира в «горячей точке», но в мирное время обошли стороной за пару кварталов. Будто другая личность в минуты опасности перехватывала контроль над телом.
