— Двадцать лет, — пробормотал Пофиг, — нам капец.
Забрав бутыль из ослабевших рук Добрыни, он сделал большой глоток.
— Кошмар, вот это гадость, МарьИвановна заберите, мне вообще еще год нельзя алкоголь употреблять.
— С днем рождения! — глоток и очередная скорчившаяся рожица. Альдия, возьми, и выбрось это…
— Получается ты родился тринадцатого в пятницу? Теперь все становится более понятным.
Альдия с отвращением посмотрела на пыльную емкость.
— Чистый яд.
Глоток и пустая бутыль, позвякивая, покатилась по камням.
— Ладно, — я отвлекся от душевных поздравлений, стараясь не смотреть на ошарашенного стража, — что бы просто по дружбе, избавить вас от этого старья, три порции за все.
Возмущенный страж, начал было подниматься, но перед его носом вдруг оказался одуряюще пахнущий шашлычок, и он опять шлепнулся на место.
Я удовлетворенно сгреб пузырьки в сумку, и в недоумении уставился на стража. Глаза того полыхали призрачным огнем, с губ упала тягучая слюна.
— Сколько лет… Сколько долгих лет!? Мох, гнусные грибы, да редкие тараканы!
Скрюченные пальцы с резко отросшими когтями вцепились в крысиную ляжку, клыки впились в неё, с утробным рыком раздирая пополам. Голубые маркеры над стражниками заколебались, сначала желтея, а затем медленно наливаясь краснотой. Надпись тоже изменилась.
Гуль оборотень. Уровень 250.
Первым очнулся Пофиг.
— Знаете, что-то мы засиделись тут с вами, а у нас дома еще дела…
— Да, да мы пойдем, а вы кушайте, провожать нас не надо…
Раздавшееся в плечах, с чуть ли не вдвое удлинившимися руками существо, подняло на нас угольки горящих глаз.
— Надо с-с-съё…матываться, — пробурчал я в пустоту.
В пустоту, потому что сзади уже никого не было. Вопя и оставляя за собой небольшие кучки кирпичей и целые веера сырого крысиного мяса, я рванул за остальными. Не знаю, что меня спасло, то, что взрыкивающие монстры поскальзывались на первом, или то, что с жадностью хватали на лету второе, но сокланов я догнал и вместе с затихающим воплем ужаса, захлопнул перед ними дверь телепартационного зала, накинув засов. Быстро обернулся и уставился на вышедших на шум двух рыцарей из местной охраны.
— Калян, Добрыня, взять их, — пискнул я, враз пересохшим горлом.
Но рыцари уже сами бежали к нам. Калян принял первый удар меча на пучок зажатых в руке, каким-то чудом скомунизженых шашлыков, и во все стороны полетели жареные крысиные ножки. Поймав одну из них, втянул в себя ее чудесный аромат, вызвал сзади рыцарей жука-скоробея и отошел в сторонку. Своей легкой глефой против закованных в броню рыцарей я мало что могу сделать, так что не буду мешать профессионалам. Отрывая от сочного мяса небольшие куски, я стал активно помогать бьющимся сокланам.
