Я завис в недоумении не понимая, чего хочет добиться Феня, но вскоре все прояснилось.
— Дуэль! — Взревел дракон смерти, — я вызываю тебя на священную дуэль крыса, ты, драная! Принимай, или драконы всего мира узнают о трусости и ничтожности Проклятого дракона!
— Э… Ты вызываешь меня на дуэль?
— Да, крысеныш, вызываю! Что скажешь на это?
— Ты и твой пускающий слюни питомец, — Феня показал на все еще болтающегося на спине пришибленного ящера, — против меня и моего питомца?
Рыцарь смерти, стоящий рядом с Феней, вздрогнул при этих словах, но ничего не сказал.
— Да!
— Идет! — Быстро согласился Феня и, обернувшись в сторону города, проорал: «Этот лопух попался, тащите все к воинскому лагерю, мы будем биться там!»
Вокруг дракона смерти, Фени и Факира закружились воздушные вихри, отрывая их от земли и понесли в сторону недалеких руин воинского лагеря.
— Что это! Что происходит!?
Злобный вопль маньяка разлетелся по округе, лишь слегка приглушенный поднявшимся ветром.
— Дуэль. Здесь происходит дуэль. Так как, ты, великодушно бросил мне вызов, место и оружие выбираю я. Место вот оно, мы уже прибыли, а оружие сейчас подвезут. Из личных погребов герцога. Десять бочек трехсотлетнего особого гномьего самогона. Вон, глянь, уже везут.
Через так и не закрытые, после поспешного бегства людей ворота, проехали две подводы, груженные только что упомянутыми бочками. Воздушные вихри закружились и вокруг них: испуганные лошади заржали, возчики попрыгали на землю, а груженые телеги бережно донесло до места дуэли. После этого противников накрыл радужный купол, уже виденный нами во время дуэли в лагере фрогов.
— Ну вот, — довольный Феня радостно потер лапки. Присаживайся, мы здесь надолго. Посидим, опрокинем по бочонку другому. Кто первый свалится, тот и проиграл. А мои друзья пока перебьют твою армию.
Вместо ответа черный дракон еще раз взревел, выпуская очередную струю все разъедающей пыли. Но в этот раз она, не пролетев и метра, будто наткнулась на невидимую стену, заклубилась, окутывая голову самой твари. Из облака донесся недоуменный рык, потом вой, затем жалобное поскуливание. Облако пыли растаяло и перед нами открылось печальное зрелище. Величавый дракон скреб свою голову когтистыми лапами, сдирая целые пласты чешуи с пострадавшей морды. Только что ярко блестевшая на солнце чешуя, потускнела, слезая и обнажая кровоточащую кожу. Два рога, венчающие его голову, растрескались и наполовину осыпались на землю серой золой. Глаза, лишившиеся век, с ненавистью уставились бельмами на карликового дракончика.
