— Родные мои…
— Ой, мама, не урони, — передавая ей на руки ребенка, засмеялась Катюша. — Варенька стала тяжелющая!
— Своя ноша не тянет, — бережно принимая внучку, счастливо улыбалась Ульяна Гавриловна.
— Это только вначале она легкой кажется.
— Знаю.
— Еще бы. — Катюша выпрямилась и, словно красуясь, оглянулась на соседку: — Вот ведь какую вырастила!
Женщины засмеялись.
— Ну, входи, — пропуская вперед дочь, пригласила Ульяна Гавриловна. Невысокая, плотная, с желтоватым, немного усталым лицом, которое все еще хранило следы былой красоты, она двигалась неторопливо, степенно и в то же время как-то очень ловко и молодо.
Подхватив чемодан двумя руками, Катюша переступила порог комнаты.
— Что ж ты не сообщила о своем приезде? — следуя за дочкой, слегка упрекнула Ульяна Гавриловна. — Встретила бы тебя.
— Не хотела зря тебя беспокоить, да и дорогу сюда не забыла, — улыбнулась Катюша. Она поставила в угол чемодан, окинула взглядом аккуратно прибранную комнату и довольно, будто с облегчением, вздохнула: — А у тебя, как всегда, чисто, уютно и тихо.
— Какая уж тут чистота, если печка в комнате, — с досадой проговорила мать, кивнув на установленную посередине комнаты железную печурку, от которой к окну с наклеенными на стекла белыми бумажными крестами тянулись круглые, покрытые рыжей окалиной трубы. — Но что поделаешь, война!..
Она подошла к кровати, осторожно опустила на нее внучку и принялась развертывать одеяло.
— Ну-ка, покажемся бабушке, какие мы есть…
Нетерпеливым пальцам ее не поддавался узел платка, которым было плотно стянуто одеяло.
Сняв пальто, Катюша поспешила на помощь:
— Чтоб не простудилась, я ее с головой укутала, — пояснила она.
— И правильно сделала. Нынче вон какие морозы.
Наконец все узлы были развязаны, все покровы сброшены.
Освобожденная от них, Варенька радостно улыбнулась, но тут же насупилась, заметив рядом с лицом матери незнакомое лицо, усеянное морщинками.
— Глупышка моя! — Катя чмокнула дочурку в щеку. Светлые кудряшки, затейливо свернувшиеся на лбу, маленький нос с нежно-розоватыми трепетными ноздрями, большие, круглые, пытливые глаза придавали девочке особую прелесть. — Ну чего ты расстроилась? Это твоя бабушка Ульяна, моя мама. Я тебе о ней много говорила.
Варенька недоверчиво посмотрела на ласково улыбающуюся бабушку и потянулась ручонками к матери:
— К тебе…
— Радость моя! — Катя подхватила дочурку на руки. — Смущается.
— Ничего, успеем еще познакомиться, — любовалась внучкой Ульяна Гавриловна. — На тебя похожа. И волосы такие же светлые были, а потом потемнели. И лоб, у нас в роду все были лобастые. А глаза — чисто твои…
