— И не вздумайте ее прятать! Найду. Зажигайте керосиновую лампу.
Раздался стук. Лысый господин не сразу сообразил, что барон грохнулся на колени.
— Что еще? — спросил он.
— Всего один разочек! Гриета, Гриета! Принеси огня! Гриета, дура, ты спишь?!
— Как вы меня утомили…
Явилась кухарка с клоком горящей бересты, барон встал, зажег лампу и выпроводил Гриету.
— Расписку пишите! — потребовал лысый господин.
Расписка была самая простая: в том, что барон фон Апфельдорн получил в уплату за каменную плиту, имеющую историческую ценность, с резьбой, изображающей двух всадников на одном коне, тысячу четыреста пятьдесят рублей. На самом деле потрачено было куда больше, но лысый господин разумно рассудил: если поставить истинную сумму, то расписка ввергнет юристов, в случае судебного процесса, в великое недоумение. В расписке он назвал себя Вернером фон Рейенталем.
Поставив росчерк, барон навис над плитой, чуть ли не носом тычась в каменную резьбу.
— Они могли, мы ведь долго ждали… — пробормотал он. — А что, если это не те монеты? Господин Вернер, давайте попробуем другие!
— Пожалуй…
Монеты из других конвертов были уложены в лунки. Барон стал зажигать свечи, и тут случился спор: если монеты — новые, то и свечи должны быть новые, так решил лысый господин, а барон не понимал его логики. Однако новые свечи были вставлены в подсвечники, керосиновая лампа потушена, ритуал начался с самого начала — с латинских молитв, хождения вокруг плиты, махания руками над свечками и, естественно, заклинания.
Лысый господин вдруг заметил, что перестал ощущать запахи. Запахов в старой усадьбе было много — пыли, гнили, кошачьих проказ, и это еще не считая кухонных.
Барон же понял, что оглох. Голос лысого господина сделался сперва далеким, еле слышным, потом и вовсе пропал.
При этом лысый господин ощутил прикосновение к груди и животу, словно бы лег лицом вниз на постель. А барон, напротив, ощутил такое же прикосновение к спине и даже сделал шаг вперед, но оно никуда не делось.
Оба испугались, но ритуал продолжался.
При этом поразительные мысли лезли им в головы. Казалось бы, нужно сосредоточиться на латинских словах, выговаривая их четко и правильно, влагая в них всю силу души. Но барон вдруг представил себе Гриету — как она ложится в постель, сняв все, кроме рубахи и вязаных толстых чулок с цветным узором. Лысый господин же увидел сорокалетнюю даму, которая точно так же раздевалась перед ним, но он был в тот миг семнадцатилетним гимназистом, не желавшим пойти с однокашниками в бордель из брезгливости, а желавшим именно светскую красавицу, о которой ходили слухи, что-де немало себе позволяет.
