Белая Русь | страница 55
Не хочет больше думать Януш Радзивилл ни о казаках, ни о сенаторах, ни о черни. Вышел из кабинета и через голубой зал побрел сам не зная куда. Остановился у балкона. Через раскрытые двери видна бриллиантовая гладь озера и канал, что разделяет дворец и крепость. «Не посмеют… им не одолеть…» — прошептал гетман, на мгновение представив казацких коней, скачущих вдоль крепостного рва. Прилила к голове кровь, стало жарко: на всякое могут решиться черкасы. Грохнул дверями балкона и, ступая по мягким коврам, прошел в кунсткамеру. Покосился на картины, писанные маслом. Они висят здесь уже не один десяток лет. Некоторые привезены из Италии неизвестно кем и когда, некоторые из Голландии. На полотнах баталии, и рыцари, и кустистые деревья, под которыми пасутся барашки… Смотреть на все это не хотел. Носком сапога толкнул двери, и сразу успокоилось сердце. Застыла неподвижно, как часовой, бронзовая фигура рыцаря, одетого в доспехи. Сверкающий щит острием касался пола, а к ноге приставлен овальный меч, прошитый железными заклепками и разрисованный дивной насечкой. Возле фигуры рыцаря на оленьих рогах подвешены мушкеты и пистоли, кремневые колесные и ударные, отделанные серебром и дорогой чеканкой. Висят две пистоли с золочеными рукоятками. Одна была за поясом короля Речи Посполитой Владислава XV, вторая у английского короля Карла I. Висят охотничьи мушкеты. А рядом — чучело медведя с раскрытой пастью. Медведь огромный. Такие редко встречаются в здешних лесах. Охота на них трудная. И все же какая прелесть идти на зверя с мушкетом! Вышел из зала почти бегом, пролетел пять комнат и крикнул слуге:
— Зови в замок!.. — приложил палец к виску: кого же звать? — Хорунжего Гонсевского, зови главного писаря и этого… что привез письмо… капрала… Жабицкого. Пойду на охоту.
Через час из замка выехал на гнедом иноходце гетман Януш Радзивилл. Он был одет в короткий малиновый доломан с отделкой из черного бархата, высокие сафьяновые сапоги с серебряными шпорами. За плечом мушкет, а в руке длинный ременный кнут со свинчаткой на конце. Рядом с ним ехал хорунжий пан Гонсевский, поодаль капрал Жабицкий, псари с рожками, за которыми тащилось с полсотни злющих гончих псов.
Жабицкий качался в седле, с недоумением поглядывал на сухую и сутулую спину гетмана. Не мог понять, неужто у ясновельможного гетмана есть такая надобность в охоте именно сейчас, когда горит земля под копытами боевых коней? Может быть, казацкие загоны потому гуляют, что полки с пушками стоят здесь, у Несвижа? И нет причины гетману беспокоиться. Жабицкий верит гетману и пану войту пинскому Луке Ельскому, что с первого пушечного выстрела разбежится чернь.