Мужик устало чмыхнул и подтянул спадающие порты.
— Сказывали, потребен. Иди до купца. Он тебе скажет. — И показал на хату возле самого берега.
Фонька Драный нос робко вошел в избу. С порога поклонился низко щуплому глазастому человеку в белой посконной рубахе и яловых сапогах. Тот, не ожидая, пока Фонька начнет говорить, равнодушно спросил:
— Чего хотел?
— Сказывают, пане, надобен тебе работный люд?
— Ну, надобен, — купец откусил от окрайца хлеб и, запив из коновки квасом, сладко зачавкал. — А ты беглый?
— Со старцем хожу, — похолодело у Фоньки внутри.
— Молчи, лгарь! — фыркнул купец. — Я тебя насквозь, как через блону, вижу. Да леший с тобой! Возьму до Любечи. Харчеваться у детины будешь. Уразумел?
— Все, пане, — кивнул Фонька.
— Беги на пристань, — купец хлебнул квасу и, затолкав в рот хлеб, вышел из хаты. — Вон барка моя. Пеньку укладывают.
Фоньке понравилось на барке. Судно хоть и старое, да крепкое, обшитое трехдюймовой доской. На воде его держали тяжелые якоря на жестких пеньковых канатах. На носу работный люд устроил горн, где варил себе трапезу. Сколько барка берет груза — Фонька не знает. Но слыхал разное. Говорят, что тысячу пудов, говорят, что и больше.
Кроме пеньки мужики грузили дубовые брусья. Куда это все гнал купец, кому продавать будет и где находится та самая Любеч, Фонька Драный нос не слыхал, и мужики не слыхали.
Грузили барку два дня. Каких только историй не наслышался Фонька Драный нос за это короткое время! Вечером, усевшись трапезничать, мужик по кличке Косой рассказывал, как неподалеку от Бобруйска, в селе Глусск, хлопы подняли бунт, схватили графа пана Лубинского и повесили на воротах.
— Почему бунт подняли? — допытывался Фонька.
Косой хмыкнул и плюнул за борт.
— Хлоп жениться хотел и нашел достойную себе девку. Явился хлоп к пану Лубинскому, упал в ноги и попросил дозволу. А пан говорит: дозволю, когда покажешь мне девку. Хлоп — дурень! Привел девку в маенток и вместе с ней кланяться стал. Девку посмотрел пан, и пришлась она к сердцу. Ее за руку — и в хоромы к себе на ночь…
А еще мужики на барке рассказывали, как холопы позвали в деревню казаков и рассказали им про обиды свои, что чинил Пан. Казаки заставили пана сидеть под столом всю ночь и через каждый час кукарекать. Прозвище у пана было Петуховский…
Купец торопил работный люд. Ходили слухи, что конных казаков видели несколько дней назад в лесу под Бобруйском. Говорили, что казаков не меньше пяти тысяч. Может, и больше их. Разве кто считал?
