– Банкротство вашего отца.
– Именно так. Вы обещали вложиться в его бизнес, я надеюсь, вы сдержите свое обещание.
Мужчина кивнул:
– Безусловно.
– В таком случае, – Наташа оценила лак на своих ногтях, – мы с вами в одной упряжке, можно сказать. Так поделитесь же, Ноа. Вам же так или иначе не с кем поговорить. Излейте душу.
Мужчина скривил губы:
– Вы думаете, мне это необходимо?
– Это необходимо каждому из нас. Давайте же, мне будет легче помогать вам, если буду знать, зачем. Откройтесь, вам нравится Клим? Вы хотите с ним встретиться.
Ноа подождал, пока мимо них пройдет пара отдыхающих, затем произнес:
– Нравится. Я хочу, чтобы он стал моим любовником.
– О…
– Но больше этого я хочу заставить Генри Оберга страдать. Я хочу…
Мужчина, отдыхавший рядом с девушкой на лежаке, зевнул:
– Я хочу, чтобы Генри Оберг не вступил в права владения своим наследством. Я хочу, чтобы его отец разочаровался в нем. Для этого мне нужно, чтобы он перестал быть таким правильным. Он должен оступиться. Допустить ошибку. Любой человек может допустить ошибку. Даже такой, как младший Оберг. Все зависит от того, какие мысли в этот момент будут управлять его головой.
– Как жестоко, Ноа! – Наташа села на лежаке.
Девушка сняла солнцезащитные очки.
– Откуда столько ненависти в вашем голосе, Ноа? Вы с трудом выговариваете его имя! Такой милый молодой юноша.
– Милый? Вы плохо знаете Обергов, Наташа. Генри пошел в своего отца.
– Только не говорите мне, Ноа, что милый Генри маньяк-убийца!
– Маньяк-убийца, Наташа, может быть милосердным. Оберги – нет.
– Откуда вам знать?
Мужчина тоже подался вперед, сел и опустил ноги с лежака. Он оказался лицом к лицу со своей собеседницей. Теперь приподнял очки с глаз. Девушка нахмурилась – глаза собеседника были необычного, редкого сиреневого цвета.
– Поверьте, лучше меня с ними знакомы лишь они сами.
– Твои плавки.
Я сидел на камне. Вставать не хотелось, как недавно не хотелось выходить из воды. Мои собственные плавки лежали у моих ног. Генри забрал то, что протягивал ему, и отойдя немного от меня, вернул деталь гардероба на место.
– Идем. Сегодня я позабочусь о нашем ужине.
Я даже не пошевелился.
– Не хочу.
– Опять капризничаешь?
– Да, – признался честно. – В прошлый раз мне это сошло с рук.
Генри покачал своей светлой головой и укоризненно посмотрел на обленившегося меня.
– Давай останемся здесь, – попросил его. – Я буду выполнять твои приказы, а ты будешь моим. И вокруг не будет больше никого.
