Ему пришлось меня спасать. Тянуть на поверхность. Потому что я не хотел возвращаться. Под водой мы стали собой. Проблемы плавали, бурлили на поверхности, а здесь было совсем тихо. Здесь был тот самый рай, из которого меня выбросило предательское южное солнце.
– Плывем к берегу, – заявил Генри в своем репертуаре, как только вытащил мою голову на воздух.
Нас качало на волнах.
– Не хочу.
– Что?
Я его обескуражил.
– Останусь здесь.
Оберг, казалось, так сильно еще никогда не удивлялся:
– Ты… капризничаешь?
– Я не хочу возвращаться. Там я снова буду злиться на тебя, вспомню все, когда ты подойдешь к своей «Тесле». Не хочу. В воде мы на равных.
– Ты совсем выходить не собираешься?
– Нет. Останусь здесь.
Он неожиданно загадочно ухмыльнулся:
– Это твое последнее слово?
– Последнее. Хочешь, оставайся со мной, а не хочешь…
Он исчез. Ушел на глубину, даже не дослушав. Я поворачивал голову направо и налево, вертел ею на манер волчка, но ничего не увидел. А потом вдруг… Из пучины вынырнула рука, она вложила что-то мне в ладонь. Потом был всплеск и через секунду увидел, как в нескольких метрах от меня уже в стороне берега вынырнул Генри. Он направился на сушу. Только теперь я посмотрел на то, что осталось у меня.
Его плавки.
Я поплыл. За ним.
Более того, я его догнал. Генри встал на ноги и был по колено в воде, я налетел на него сзади, перехватил под животом, впился губами в его ключицу.
– Кто ты такой, черт возьми?! – спрашивал, слизывая соль с его прохладной кожи. – Откуда ты взялся в моей жизни?
– Это ты меня нашел, – последовал ответ от того, кто успокоил свой затылок на моем плече.
Волшебный каменистый пляж стал нашим пристанищем тем вечером. Здесь на счастье не было совсем никого. Только мы, камни и вода. Даже отвратительное солнце решило стыдливо спрятаться в водной глади. Генри подвел меня к большому камню, заставил сесть лицом к нему.
– Что ты собираешься делать? – поинтересовался слабо.
Его ответ меня не слишком волновал. Генри стоял передо мной обнаженный, он был крайне возбужден – этого было достаточно. Для меня. Двумя руками он стянул с меня плавки, затем умелым пальцами раздвинул мои колени. Опустился между них. И поцеловал меня под пупком.
– Генри… ты действительно хочешь этого?
На его лице расплылась улыбка, обнажившая по бокам два ровных, маленьких клыка:
– Ты себе не представляешь как.
Лучи предательского солнца, уходившего в закат, пытались приподнять мои веки. Это были ничтожные попытки. Солнце боролось с силой наслаждения, в которое меня погрузил Генри. Первое время я смотрел на него, оторваться не мог. Наблюдал, как его аккуратные губы обхватили порозовевшую головку моего возбуждения, как не раскрывая их и не отпуская меня, он ласкал и щекотал ее языком. Его слюна и его губы согрели меня после прохладной воды. Согрели и заставили воспламениться.
