— Заседание Черзвычайного Суда объявляется открытым. Экстренная Процедура… — сказал Дило Ретрак, сидящий за столом старосты. Обстановку комнаты дополнял стенд, висящий сзади на стене, на нем были приколоты разные документы и объявления. На углу стола примостился Секретарь с бумагами.
— Обвиняемый Митрао Омм. Ты обвиняешься в соблазнении несовершеннолетней землячки Уа Лилл и в продолжающемся сожительстве с нею. Признаешь ли себя виновным? Однако предупреждаю тебя, что ты ничего не выиграешь, если будешь отрицать. Я лично и моя жена собственными глазами видели тебя, упражняющегося в тяжком преступлении. Итак, признаешь ли ты или нет свою вину?
— Признаю, — ответил обвиняемый, всем видом показывая, что не может ответить иначе.
— Приглашается первый свидетель — дедушка девушки… Скажи мне, старик, что ты знаешь по этому делу?
— Уа — моя внучка, г-н Председатель. Ее родители несколько лет назад выехали за границу на заработки, а ее оставили мне. Однако я — старик, и не могу за нею уследить. Нашелся, между тем, этот негодяй и испортил ее. Вот уже год как. С тех пор, она то появится, то исчезнет, все с ним. Ночью спит в его доме! Вот, что могу сказать…
— Хорошо, старик, можешь сесть. Сейчас пусть подойдет сюда потерпевшая… Уа Лилл. Сколько тебе лет?
— Четырнадцать исполнилось.
— Таким образом, согласно закону, ты — несовершеннолетняя… Ну-ка, скажи мне, какие отношения у тебя с обвиняемым?
— Хорошие отношения, г-н Председатель. Я люблю его, а он меня.
— Нет нет, я не это имею в виду. Скажи-ка, имели ли вы сексуальные отношения, были ли вы, так сказать, вместе?
— Так точно, имели. Это, однако, было мое желание. И поэтому очень прошу вас: освободите Митрао. Он хороший…
— Можешь идти на свое место, свидетельница, — сурово сказал Дило Ретрак. — Ты, обвиняемый… Можешь взять слово для защиты.
— Господин Судья, то, что сказала Уа, — это правда. Мы друг друга очень любим. — Однако, не увидев в лице Судьи понимания, несмотря на все чувства, которые он вложил в эти слова добавил: — Мы, так сказать, влюблены. Понимаете, что хочу сказать… Любовь — это не преступление, господин Судья. Это высокое чувство, необыкновенно прекрасное. Оно наполняет душу сопереживанием. И уж не видишь грязи и пошлости жизни, а воображаешь себе мир гораздо лучшим, чем он есть на самом деле… Я не образованный, как вы, господин Судья, но простецкий мой ум говорит мне: это невозможно, Митрао, чтобы тебя наказали за то, что воспевают поэты и барды мира. Однако если вы считаете это преступлением, я готов сейчас же исправить свою ошибку. Я обожаю Ую и готов взять ее в жены сию же минуту.
