— Но этa тактика не сработалa, — ответил он ровно.
— Она не могла знать этого!
Я старалась хранить терпение, но мое раздражение росло. Я так ясно видела картину: преданный вассал решил сохранить репутацию будущего короля, спокойствие будущей королевы. Леди Велли никому не доверилась бы, разве что возникла абсолютная необходимость.
— Должно быть, она была на грани того, чтобы поделиться с нами, когда рухнула, — сказала я.
— Ну, мы ничего не можем сделать, пока леди Велли не выздоровеет, — начал он.
— Но что, если она не выздоровеет? Я знаю, что мы не хотим рассматривать такую возможность. Тем не менее, нельзя отрицать, что даже если она переживет кризис, будущее неопределенно. Есть вероятность, что нанесен какой-то урон ее умственным способностям, не так ли?
Стокер неохотно кивнул.
— Да. Еще слишком рано констатировать какой-либо тип хронической инвалидности.
— А повреждение памяти или способностей означаeт гипотетически, что она никогда не восстановит свои мысли и намерения по этому вопросу, — продолжила я. — И только мы знаем об этом.
Я сделала паузу, позволяя весу моих слов осесть между нами, прежде чем идти дальше.
— Мы единственные знаем о подозрениях леди Велли. Мы можем изучить факты и установить истину.
— А потом? — спросил он. — Что если мы обнаружим, что автор этой порочной записки прав? Что если Эдди замешан?
— Ты сказал, что у него есть алиби на эти ночи.
— И я сказал, что свидетелей можно подкупить. Документы могут быть подделаны. Истина может быть превращена в то, чего хотят сильные мира сего. Они делали это веками.
Я сделала глубокий вдох.
— Тогда мы вместе решим, что нужно сделать.
— Даже если то, что нужно сделать, это разоблачить старшего сына принца Уэльского как злобного убийцу? — потребовал Стокер. —- Ты плаваешь в опасных водах, Вероника. Ты просишь уничтожить монархию.
— Или прошу спасти ее? — я сказала тихо. — Если мы ничего не сделаем, и этот злодей распространит свой яд дальше, он может нанести такой же ущерб, как если бы Эдди сам держал нож Потрошителя. Подумай об этом, Стокер. Эти убийства — отвратительные, жестокие преступления, которые подожгли страну, распалили искры истерии в костры.
Я указала на «Daily Harbinger», oтброшенную мной в то утро.
— Посмотри на заголовки! Каждый день появляется новый урожай, настраивающий одни слои общества против других: христиан против евреев, англичан против иммигрантов, богатых против бедных. Представь, если в этом водовороте кто-то — возможно, один из этих дьявольских владельцев газет — предположит, что наш будущий король несет ответственность? Сама возможность такой идеи была бы зажигательной. В этом году у нас случались беспорядки. Вообрази, насколько могло быть хуже, если бы люди поверили в то, что старший член королевской семьи замешан в этих преступлениях?
